Тем временем в разных районах Парижа террористы начали стрелять по посетителям кафе, в одном из них даже прогремел взрыв. Все произошло за какие-то двадцать — двадцать пять минут с момента попытки первого взрыва у стадиона[80]. Завершилась череда разрозненных террористических атак захватом концертного зала «Батаклан» (XI округ Парижа). Это произошло в 21:50 по местному времени. До сих пор остается туманной реальная картина того, как происходило центральное событие в череде убийственных атак на Париж. В это время в зале шел концерт американской рок-группы Eagles of Death Metal. Террористы принялись расстреливать зрителей, потом заперлись на втором этаже и пытали заложников, убивая их садистскими способами. Однако в прессе достоверные факты или видеодоказательства жестоких расправ обнародованы не были. Многие очевидцы последовавшего штурма захваченного здания утверждают, что видели кровавые последствия пыток и тела замученных террористами жертв. Всего в заложники попали около 100 человек из числа тех, кто пришел на концерт. Многим удалось спастись бегством. В Сети оказались кадры, как выбравшиеся на парижские улицы заложники убегают прочь от концертного зала, где слышны выстрелы. Причина трагически ясна: террористы расстреливали заложников. Штурм здания силами правопорядка и безопасности закончился в 0:25. Количество убитых в «Батаклане» заложников вскоре было обнародовано — около 90 человек.
Общую цифру жертв террористических актов 13 ноября 2015 года французские власти огласили через неделю: примерно 130 погибших и более 350 раненых. В истории Франции это крупнейший террористический акт, ставший рекордным по числу пострадавших. Показательно, что свидетели утверждали, будто террористы в «Батаклане» выкрикивали традиционные лозунги и угрозы, кричали, что захват — месть за атаки на Сирию. Запрещенная в России группировка ИГИЛ взяла на себя ответственность за содеянное и назвала их «11 сентября по-французски». Что по сути верно, но требует анализа и комментария — с позиций того, как изменился характер террористических нападений и какую роль они сыграли в общей информационной картине мира в связи с происходящими в нем глобальными переменами, и прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке.
Вспомним 11 сентября 2001 года, когда исламские террористы устроили показательную атаку на башни ВТЦ в прямом эфире. Шокирующий травматический эффект был достигнут, обозначив глубокие социально-психологические проблемы в современной шоу-цивилизации. По такой же схеме действовали террористы в Мадриде, организовав серию одномоментных взрывов на железнодорожном вокзале в марте 2004-го. Аналогичная картина просматривается в серии лондонских взрывов в июле 2005 года. Во всех трех случаях в крупнейших городах мира для травмирующего воздействия на аудиторию террористам, на наш взгляд, был важен эффект присутствия, который формирует в сознании телезрителей соответствующую экранную «картинку». Права русская пословица, гласящая, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Собственно, упомянутые нами трагические события аранжировались злодеями, которые их задумали, вполне согласуясь с логикой поведения СМИ в рамках шоу-цивилизации, когда в медийном пространстве в случае информационных эксцессов возникает гонка за характерным, иллюстрирующим произошедшее видеоматериалом. Логика циничного поведения журналистов и владельцев СМИ ясна: кто первым показал, тот и молодец.
Парижская террористическая атака была иной и по содержанию, и по смыслу. Последовательность взрывов и стрельбы на поражение, локация террористических атак в разных районах Парижа, а также отсутствие внятной и четкой информации о происходящем привели к атмосфере паники, страха и мистического ощущения беды, которая может возникнуть буквально из-за угла и в любой момент. В отличие от упомянутых терактов в крупных городах мира парижская атака 2015 года характеризовалась отсутствием видеоматериалов, на которых были бы запечатлены моменты взрывов или расстрелов. В медийном пространстве появились лишь краткие записи после взрывов в районе «Стад де Франс» и несколько записей в районе «Батаклана». Проще говоря, обычный парижанин оказалась в ситуации вынужденной информационной энтропии, когда угроза смертельной атаки может последовать в любой момент и в любом месте столицы. Доказательством таких настроений стали кадры паники французов во время взрыва петарды 15 ноября 2015 года. Их практически в прямом эфире показала корреспондент «Первого канала» Яна Подзюбан. Зрители видели, как, услышав звуки взрыва, парижане бросились врассыпную, сметая все на своем пути. Что и требовалось доказать. Страх и паника за несколько дней пустили крепкие корни в поведении французских граждан. До сих пор социальные психологи и политологи не могут дать аргументированный ответ на вопрос о степени вредоносности такого типа террористических воздействий на общественное сознание.
Если анализировать парижскую ситуацию с точки зрения манипулятивного воздействия СМИ на массовую аудиторию, стоит признать: вольно или невольно медиа «подыграли» террористам, не сумев четко, оперативно и объективно рассказать о парижских летальных эксцессах. В этом плане драматичный опыт презентации череды террористических актов в России (от Буденновска до «Норд-Оста» и Беслана) все же имел достаточно обширную информационную историю. Во всяком случае, российская аудитория получила об эксцессах более-менее объективное представление. К сожалению, во Франции наблюдалась тенденция интерпретационного толкования информации о событиях такого рода.
Более полугода спустя, 14 июля 2016 года, в Ницце произошел еще один террористический акт: в толпу гулявших по Английской набережной на полном ходу врезался грузовик и буквально протаранил людей, давя тех, кто вышел отметить национальный праздник Франции — День взятия Бастилии. После минутной растерянности полицейским удалось застрелить водителя-террориста, но свою кровавую задачу он выполнил: 84 человека погибли, около 200 получили ранения разной степени тяжести.
Во Франции и в мире случившееся в Ницце вызвало не меньшую растерянность, чем события 13 ноября. И вновь стоит отметить, что характер преступления иной, чем в Париже. Во-первых, летнее коллективное убийство непосредственно в день праздника. Во-вторых, способ атаки на мирно гуляющих людей выбран с особым цинизмом и стал «новшеством» в тактике террористов. Эффект неожиданности способствовал мгновенному распространению паники, совладать с которой было трудно — и тем, кто стал объектом атаки, и тем, кто по долгу службу обязан ее пресечь. Проще говоря, соответствующие службы Франции оказались не готовы к отражению такого варианта террористической атаки.
Все вышеперечисленное повлияло и на манеру освещения данного трагического события в СМИ. Как и в случае с Парижем, реальных видеокадров с места события оказалось не много, что создало почву для разных толкований сути произошедшего. Версии были весьма разнообразные, вплоть до убийцы-мстителя. Разброс свидетельств, мнений и экспертных суждений оказался велик и обширен. После теракта в Ницце казалось, что мир уже ничем не удивить с точки зрения способов расправы террористов над мирными гражданами.
