Понадобился мощный информационный повод, чтобы в российском медийном пространстве вновь возникла тема Октябрь-1917. Правда, в довольно причудливых и странных вариациях. Сказалась ориентация творцов экранного контента не только на вкусы массового телезрителя, но и на руководство основных федеральных телеканалов.
Мелкие кинобесы революции
Современная массовая культура — неотъемлемая и определяющая часть шоу-цивилизации. Для коммуникационных процессов это означает весьма важное обстоятельство: именно массовость и массовидность тех или иных явлений позволяет постулировать их как элемент шоу-цивилизации. Особенно сильное развитие данная тенденция получила в тех сферах информационной активности, где визуальная составляющая воздействия на массовую аудиторию является ведущей.
Учитывая ряд важных для отечественной истории юбилеев — 200-летие Отечественной войны 1812 года, 100-летие начала Первой мировой войны, 100-летие Великой русской революции, — можно констатировать рост внимания всех видов и типов СМИ к исторической теме. Понятно, что при выходе данного тренда на лидерские позиции в аудиовизуальном контенте важно наличие в исторической журналистике и самих произведениях соответствующих действующих лиц. Некоторые явления экранной культуры завершившегося юбилейного года Великой русской революции вольно или невольно предоставили наглядный и проблемный эмпирический материал для анализа заявленной в названии данной главы проблематики, ориентированной на изучение вопросов достоверности и адекватности кинобиографий исторических лиц РЕАЛЬНОМУ фактологическому наполнению их жизни и деятельности.
Особенностью нынешнего этапа освоения важной исторической темы стало сосредоточение на относительно узком временном пространстве нескольких экранных произведений. В дни празднования 100-летия Великой русской революции на телеэкранах появились сразу три сериала, предлагающие разные версии событий и «авторов» того времени. Это были игровые сериалы «Троцкий» и «Демон революции», а также документальный цикл с претенциозным названием «Подлинная история русской революции». Если прибавить к ним скандальную «Матильду», можно составить более-менее полное представление о том, как современные ремесленники экранных искусств позволяют себе интерпретировать ключевые события отечественной истории. Кроме того, учитывая предшествующие традиции изложения исторической канвы, можно определить общую тенденцию развития темы.
Весьма показательна «Матильда» Алексея Учителя. Как режиссер и продюсер фильма он может быть доволен: редкая российская лента держалась в топе инфоповодов почти год. Правда, в основном за счет неуемной критической энергии одного из депутатов Госдумы. Интерес к добрачным интимным похождениям будущего императора Николая II сделал свое дело — всем хотелось увидеть, за что фильм проклинали православные активисты и сторонники монархии. В итоге публика увидела вполне красочную вампуку про страсти в дворцовых интерьерах. А к отечественной истории «Матильда» имеет ровно такое же отношение, как Павел Павленский — к искусству. В общем, нам в очередной раз «сделали красиво», насочиняв небылиц и сказок про семейство Романовых. В принципе, преподаватели истории должны быть благодарны Алексею Учителю за то, что с помощью его картины они теперь могут тренировать подопечных на предмет нахождения фейков. Автору этих строк довелось поручить студентам-старшекурсникам подсчет исторических неточностей, ошибок, искажений — всего того, что в нынешней медийной ситуации позиционируется как фейк. Результат мониторинга был неутешителен: общими усилиями в фильме удалось обнаружить более тридцати исторических фейков. С другой стороны, «Матильда» связана с юбилеем Великой русской революции, так как формально фабула картины завершается коронацией Николая II. В некотором смысле лента Учителя дает представление о том, почему российский император не смог противостоять революции — он был просто не готов к этому. Здесь можно вспомнить судьбу драмы Элема Климова «Агония» (1984), посвященной личности Г. Е. Распутина. Сюжетно лента завершалась сценой похорон убиенного старца. Однако общий концепт фильма не оставлял сомнений в обреченности дома Романовых и грядущем падении Российской империи.
Следует отметить, что в немалой степени фейкизации исторического контента способствует персонификация событий, когда в медийное пространство вводится доселе непопулярная или малоизвестная широкой публике личность. Некоторые эксперты считают, что прежняя историческая наука была излишне сконцентрирована на В. И. Ленине, в тени которого оставались другие персоны. Например, Лейба Давидович Бронштейн, вошедший в мировую историю под псевдонимом Троцкий. Именно так коротко был назван сериал, который для «Первого канала» поставили Александр Котт и Константин Статский. Продюсеры не скрывали идею — показать одного из лидеров Октября-1917 рок-звездой, которая пользовалась громадной популярностью у широких масс трудящихся.
Приглашение на главную роль Константина Хабенского вроде выглядело художественно оправданным. Кому еще, как не ему, изображать в кадре одержимого комплексами и сексуальной неудовлетворенностью несостоявшегося диктатора? За вычетом того обстоятельства, что ранее Хабенский изображал реального диктатора и «омского правителя» Колчака. Поэтому Троцкий в его исполнении выглядит скорее ряженым, чем реальной исторической фигурой. Соответственно и другие персонажи выглядят такими же. А чтобы мы никого ни с кем не перепутали, первое появление героев сопровождается соответствующим титром-справкой.
Троцкий лихо «проводит» время на экране, то занимаясь любовью с очередной «реальной» героиней, то отвлекаясь от сексуальных утех для наведения революционного порядка на проблемном участке фронта. Мнимая достоверность сериала еще подлежит изучению. Историки сразу отметят множество несуразностей: встреча Троцкого и Фрейда (Игорь Черневич), история с «философским пароходом», который придумал не Лев Давидович. В довершение фейкизации истории на телеэкране Рамон Меркадер почему-то превратился в некоего Джексона (Максим Матвеев), выслушивающего, согласно сценарию, исповеди героя в Мексике в 1940 году. Сериал и выстроен как цепь воспоминаний.
При просмотре сериала складывалось впечатление, что, не зная, как внушить уважение к герою, авторы усложняют композицию, вплоть до появления воображаемых призраков людей, пути которых пересекались с Троцким. Он, конечно, комментирует свои отношения с ними. И эти сравнения, естественно, «работают» на величие экранного образа создателя Красной армии и творца Октябрьского вооруженного восстания, подводя зрителей к нехитрой мысли, что Лев Давидович и был главным человеком не только в октябре 1917 года, но и в последующей советской истории. Понятно, что при такой постановке вопроса в сериале Иосифу Сталину (Орхан Абулов) отводится роль злодея и оппонента, а Владимир Ульянов (Евгений Стычкин) выглядит как суетливый лидер партии, во всем поддакивающий более харизматичному (по фильму) и решительному коллеге.
Есть в сериале и некто Александр Парвус, которого сыграл Михаил Пореченков. Сей коммерсант, не чуждый левых идей, якобы благословил Лейбу Бронштейна на путь в революцию. Во всяком случае, Парвусу волей телепродюсеров суждено было в юбилейные дни стать едва ли не главным персонажем изображаемых в телеэфире событий прошлого.
В сериале Владимира Хотиненко «Демон революции» Парвусом стал главный наследник советского
