Именно так в долгосрочной перспективе выглядит счастье. Иногда будет трудно, иногда – легко, но главное, как все сложится в итоге. Это слово соседствует с kāixīn и kuàilè, которые означают краткосрочное счастье, мгновенный успех. Синфу – не американские горки, это восемьдесят лет процветания, если повезет. Мы можем представлять себе путь, но не можем гнаться за синфу, это не внешнее. Итак, для синфу нужны деньги, хорошие отношения, но есть и несколько переменных, например желание. «Люди могут достичь синфу, но не чувствовать этого, потому что их аппетиты растут», – говорит Вей. Джон предлагает еще один вариант: «Счастье – это то, что ты имеешь, поделенное на твои ожидания».
Неплохо бы выбить эти слова на теле или заказать майку со слоганом. Джон говорит разумные вещи: если вы миллионер, но стремитесь к миллиардам, вы не будете счастливы. Синфу состоит из материальных вещей, а также реалистичных ожиданий. Именно поэтому самый верный подход к нему – изнутри. Мы должны ценить то, что имеем.
В старые времена концепт синфу был прост. После определенного уровня дохода у вас была крыша над головой и еда, а также свободное время – чтобы постигать смысл жизни. «Китайцы желали хорошо питаться, иметь стабильную работу и дом, удачно жениться, завести детей. Вот и все. Этого было достаточно», – рассказывает Вей. Он поясняет, что на китайцев повлияли три философских течения: конфуцианство, даосизм, буддизм.
Конфуций (551–479 гг. до н. э.) был учителем, политиком и историком. Он подчеркивал важность гуманности, знаний и призывал следовать пути, несущему благо всем людям. Даосизм, напротив, подчеркивает простоту и естественный порядок. Инь и ян – две силы, которые дополняют друг друга. Буддизм – следование учению Будды о прекращении реинкарнации и обретении мудрости в истине жизни. Я говорю Вею, что все эти концепции – тот еще коктейль. Он вдруг устало кивает в ответ, как будто согнувшись под весом знаний. Потом поправляет очки и признает: «Раньше все было именно так, но сейчас времена изменились».
С падением традиционного Китая многие стремятся быть «лучшими» и хотят «больше». Для синфу это противопоказано. Вей говорит, что во время Китайской культурной революции было уничтожено множество людей (по разным оценкам до 30 миллионов) – и старых ценностей. Да, до революции было немало плохого, но помимо жизни китайцы потеряли множество важных вещей. Современный Китай почти утратил синфу. Время от времени Вей отправляется домой, в городок в пяти часах езды от Пекина, и видит, что друзья заняты работой. Они хотят «больше» и не задумываются о том, что им предназначено, что составляет смысл их жизни. Рост инфляции огромен, поэтому обычный дом, который родители Вея сочли бы частью синфу, недоступен многим людям. «В Пекине дом стоит очень дорого, – рассказывает Вей. – Копить на него можно всю жизнь». Но ситуация небезнадежна.
Многим сложно получить желаемые блага, поэтому они возвращаются к простому образу жизни. Китай постепенно открывается для новых идей. Молодежь путешествует и видит, как живут другие. Вей считает, что это хорошо, ведь новое поколение способно вернуться к традиционным ценностям и концепту синфу. Иоланда из Шанхая всегда считала, что важно получать отличные оценки, найти приличную работу, купить дом, завести семью – это хорошая жизнь. Но ее сын видит счастье по-другому. «Мы старались не выделяться из толпы, а для молодежи важна индивидуальность. Они не слушают учителей и родителей. Они хотят высказывать свое мнение, преодолевать препятствия, отличаться от других». Это означает, что новое поколение способно следовать синфу, несмотря на устои общества и заветы родителей. Возможно, миллениалы – самое нематериалистичное поколение. Они следят в Instagram за жизнью других людей и тем самым спасают нас. Все может быть…
В студии Вея мы оба смотрим на его последнее творение, смесь изгибов, углов, линий – гармоничное и умиротворяющее. Я спрашиваю Вея о значении. Он просит угадать, а я ненавижу это делать. Я люблю искусство с подписями. Вей отвечает, что таким не занимается. Да, он настолько просветлен. После разговора с ним я чувствую спокойствие. Пусть с утра моего ребенка выворачивало наизнанку, мы поссорились с мужем из-за кофе, а я разбила экран айфона (наверняка сделанный в Шэньчжэне), у меня позитивный настрой. Я смотрю на работу Вея, и она приносит мне утешение. Я готовлюсь уходить. На прощание Вей делится со мной мудростью Будды: «Мы должны быть рады тому, что имеем. Мы должны быть щедрыми, должны сострадать, должны с пониманием относиться к окружающим. Мы должны найти свою суть и счастье. Это и есть синфу». Я наконец выдыхаю.
КАК ИСПЫТАТЬ СИНФУ1. Следуйте примеру Вея. Пишите. Рисуйте. Займитесь садоводством. Делайте что-то, не загружая свой ум. Левое полушарие мозга отвечает за логику, правое – за творчество. Оставьте левое в покое.
2. Найдите в себе тибетского монаха. Заберитесь в горы. Обретите мир, посмотрите на все проблемы сверху. Просто – будьте.
3. Задействовав левое полушарие, подумайте о том, чего вы хотите. Не о вещах, но о жизни. Запишите все на бумаге. Отправляйтесь в путь за синфу.
КОСТА-РИКА
Пура вида
Pura vida (пура вида) дословно переводится как «чистая жизнь». Это понятие включает в себя оптимизм и счастье – невзирая на плохие обстоятельства. Оно определяет жизнь Коста-Рики и тикос (ее обитателей). Можно использовать пура вида в качестве приветствия («Эй, у тебя все пура вида?»), прощания («Рад был увидеться, пура вида»), оценки («Да, это было по-настоящему пура вида») и, конечно, ежедневной мантры. Данная фраза впервые прозвучала в одноименном мексиканском фильме 1956 года. После его показа в Коста-Рике «Пура вида!» стало неофициальным девизом страны.
Море спокойно. Его поверхность как зеркало. Закаты в Коста-Рике неправдоподобно прекрасны и напоминают полотна. Белый песок пляжей переливается. По нему бегают крошечные крабы; цветы меняют свой запах в зависимости от времени суток, и теплый бриз разносит его повсюду. Это и есть пура вида. «Место, вид, состояние ума. Чистое счастье», – дает определение Ана, моя подруга из Сан-Хосе, живущая в Дании. Сейчас дела у нее так себе (вынуждена применить и этот термин), но при воспоминании о родине глаза Аны начинают сиять. «Пура вида – когда все хорошо». Она рассказывает мне о последней поездке в Коста-Рику. Там светит солнце, и Ане кажется, что нет ни забот, ни проблем, что она может буквально все. Утро она проводит на пляже за чашкой восхитительного кофе, днем идет на прогулку в лес, чтобы посмотреть на обезьян, попугаев, тапиров и древесных лягушек. После этой фразы я решаю, что мы все должны переехать в Коста-Рику. Или
