Армия Амары впечатляла и выучкой, и количеством — они кольцом окружили весь периметр деревни, когда Магнуса и его отца толкнули сквозь ворота. Стоило только оказаться внутри, как их потянули по длинному, извилистому пути — затащили в комнатушку с каменными стенами без единого предмета мебели. Гвардия вновь заковала их ноги и руки, и оставалось только сидеть на окровавленном полу и ждать своей судьбы.
На двери висел замок — разумеется, открывалась она только снаружи. О, да, разумеется, это подземелье неприступно — разве Магнус мог ожидать от Амары хоть чего-то другого!
— Этого я не хотел, — наконец-то выдохнул король, когда их оставили наедине в кромешном мраке.
— Да? Не хотел, чтобы нас приковали к стене в каком-то подвале у госпожи императрицы? Естественно! А я, между прочим, много слышал о том, как крешийцы поступают с заключёнными. Ты пожалеешь о том, что вообще родился и выздоровел после падения.
— Это ещё не конец.
— Отец, не хватит уже! Конец, что ж это ещё! А знаешь, что сейчас бы нам очень, очень пригодилось? Хм, например, одна замечательная ведьма, но ведь ты прогнал её, не так ли?
— Прогнал. И ни минуты не пожалел об этом. Моя мать — это сущее зло в женском лице.
— Ну, думаю, ты уже раз к этому злу обратился, когда тебе понадобилось какое-то зелье.
У него было много времени подумать — поездка оказалась не такой уж и короткой. Все его мысли занимала Клео, и он всё думал, изменилось ли бы что-то, если б он не отправил проклятого Ника…
Вряд ли. Потому что тогда Клео обязательно оказалась бы с ним, с его отцом, и Магнус даже не смог бы ей как-то помочь. Так что, он лишь пытался верить в то, что она наконец-то отправилась в Оранос — отыскала там союзников, попыталась исполнить своё предназначение, встретилась с кем-то, кто мог бы ей помочь!
Чем дальше она от него сейчас будет, тем лучше и ей, и ему.
Время текло медленно — постепенно заканчивалась ночь, и в крошечное окошко отвратительной темницы прорвался маленький лучик света. Громко звякнул замок на двери, и Магнус вынужден был зажмуриться, пытаясь спастись от яркой вспышки света — он едва сумел рассмотреть несколько силуэтов стражников, вошедших в комнату, и саму императрицу.
— О, Магнус, — обратилась она к нему, — как приятно вновь встретить тебя, дорогой…
— Не могу сказать, что в полной мере рад тебя видеть.
На губах Амары застыла ледяная улыбка.
— Милый Гай… О тебе я тоже очень сильно волновалась, ведь не было ни одной вести от тебя с той поры, как ты отправился искать своего сына-предателя, чтобы заставить его заплатить за содеянное! Поиск оказался успешным?
— Мои планы немного изменились, — равнодушно ответил король.
— Я заметила.
— Это так ты приветствуешь любимого мужа, Амара? — с усмешкой поинтересовался Магнус. — Запираешь его в подземелье, закованного в цепи?
— Однажды моя мать умудрилась сбежать от моего отца. Мне рассказывали, что он тащил её за волосы в подвалы, зарыл в маленькой тёмной комнатушке и целый год не выпускал оттуда. А ещё в наказание за попытку бегства она вынуждена была сама себе отрубить палец, — эта жуткая история будто бы не вызывала в Амаре совершенно никаких эмоций. Казалось, её совершенно не интересовало, какой была эта история с точки зрения пленников, сидевших в цепях у её ног.
— И такова будет моя судьба? — спросил он. — Палец себе отрезать?
— Я ещё не решила, что сделаю с вами за эту отвратительную ложь, за гадкий обман, преследовавший меня всю мою короткую семейную жизнь. Я бы с удовольствием превратила б ваши тела в искромсанные куски мяса, если бы это действительно смогло принести мне хоть какое-то облегчение. Уверена, вскоре я придумаю что-то впечатляющее. Тем не менее, сейчас у меня есть кое кто, точнее даже, кое-что, что я хотела бы вам двоим не медля продемонстрировать.
Она отступила в сторону, и Магнус — ему так хотелось немедленно закрыть глаза! — узрел стоявшую в дверях Клео. Выражение её лица казалось абсолютно непонятным, словно она скрывала что-то от всего мира и от себя в первую очередь.
— Я думала, здесь в заключении находятся повстанцы, — наконец-то проронила Клео.
Амара быстро, будто бы какая-то кошка, повернулась к ней.
— А разве ж это не мятежники? Бунтари, посмевшие поставить под сомнение мою власть, ещё и пытавшиеся отобрать то, что теперь мне принадлежит. Или я ошибаюсь?
— Полагаю, что нет, — склонила голову Клео, — мне просто очень странно думать об этих людях как о повстанцах. Впрочем, они соответствуют этому слову.
— А если мы мятежники, милая принцесса, — прошипел король, — то что ж ты такое?
— Я пленница, — гордо отозвалась она, — что была вынуждена стать супругой монстра против собственной воли. И свободу мою отобрали, как и мой трон. С той поры прошло очень много времени — самый жуткий год в моей жизни.
С той поры, как Клео вошла в темницу, Магнус не проронил ни единого слова, просто наблюдая за её движениями, вслушиваясь в её слова. Это существо не могло быть той девушкой, к которой он пылал страстью и любовью в ту ночь посреди заснеженного, холодного лимерийского леса. Это была холодная злобная маска, та самая, что появилась при вести о смерти Ника. И совершенность её безразличия могла составить конкуренцию даже ему.
— Сколько б ни давал я тебе шансов уйти, — промолвил он, — ни одним ты не воспользовалась.
— Я всё равно была узницей этого выбора, навязанного твоим отцом. Мне бы так хотелось увидеть вас в цепях, а ему — меня, посадить меня на поводок и не позволять сделать ни единого свободного слова. А шансы… Милосердие, — она фыркнула, — это совсем не то слово, которым можно было бы вас описать.
— Ты должна была предупредить меня, — проронил Магнус. — Мой отец не имел никакого права прогонять тебя одну, и я понимаю, что ты всё ещё сердита…
— Сердита? Ты думаешь, что я была просто…
— Но зачем было приезжать сюда? — прервал он её. — Чтобы заключить союз с Амарой?
— Может быть, — согласилась она. — Но неужели стоит винить слабую девушку в попытке примириться с единственным здесь власть имущим человеком?
— Ну и что с ними делать, Клео? — поинтересовалась Амара. — Ведь ты не хочешь щадить принца Магнуса, верно?
— Мне нужно немного подумать.
Магнус с прищуром посмотрел на неё.
— Немного подумать? Принцесса должна немного подумать и решить, когда и как я умру? Милая, а мне стоит напоминать тебе о том, сколько раз я
