После этих слов проекция джина исчезла, не оставив после себя ни следа.
Корвус перевалился на спину и его глаза наполнились тьмой. Обычно, его зрение позволяло ему хорошо ориентироваться в темноте, но почему оно не работало сейчас?
Кенку только начинал подозревать, что тьма, застилавшая его взор, была вызвана не отсутствием света, а потерей сознания.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Паша, носящий круглое число в своём имени,
Будет требовать верности от сильнейших
Но к ним он не будет столь же верен.
Эрло Эльраедан, “Окровавленный Трон”, выпущенный в Калимпорте в твердом переплете в год Океанской Ярости (1212 по Л.Д.)
Кефас сидел, скрестив ноги посреди небольшой поляны, окруженной высокими деревьями и аккуратным газоном. Среди деревьев виднелась натянутая палатка.
Ариэлла сидела напротив Кефаса так близко, чтобы колени двух генази почти соприкасались друг с другом. По словам генази ветра, это было необходимо, дабы легче установить связь между ними. Несмотря на то, что девушка переоделась в более свободную одежду, её меч все еще покоился в ножнах на её поясе. Кефас же сидел в своём гладиаторском обмундировании, а его оружие так же покоилось на его поясе.
Девушка сказала Кефасу замолчать и попытаться увидеть мир, окружающий его сейчас. Генази земли долго молчал и смотрел по сторонам, а спустя пятнадцать минут заговорил:
- Необычные деревья. Я никогда не видел и не слышал о таких. Это выглядит так же удивительно, как и Аргентор, в котором не было ни одного дерева.
- Это вымерший вид, я полагаю, - ответила девушка, - Я тоже прежде не видела его. Но это и неудивительно – в Альмарайвене возможны вещи, кажущиеся невозможными в остальном мире. В Аргенторе генази верят, что когда-то их земля была усеяна деревьями, но впоследствии они все превратились в горы и камень. Ты замечал какое-то успокоение в себе, когда говоришь о деревьях, Кефас?
Бывший гладиатор усмехнулся.
- Я не знаю. Прежде я говорил о деревьях лишь с Гринтой, и вряд ли советы гладиатора-орка по борьбе с трентами могут вызывать успокоение.
Ариэлла рассмеялась, и Кефас понял, что её смех напомнил ему о звуке маленьких колокольчиков на броне одного дворфа, однажды вышедшего на Парусную Арену против генази земли. Возможно, полу-джин никогда не сможет найти внутреннего покоя.
- Ты говорил, что знаешь пятнадцать способов остановки вращения головки цепа, - сказала Ариэлла, - Мой боевой стиль менее…формализован. Но мне интересно, пользовался ли ты когда-нибудь таким движением, когда ты должен почти упасть и атаковать врага сверху вниз?
- Удар падающего листа. Да, я знаю о нём, но не пользовался им. Полагаю, он подходит… - Кефас замешкался подбирая слова, которые не оскорбят генази ветра, - для более изящных бойцов, чем я.
Девушка подняла одну бровь.
- Ты имеешь в виду “более слабых”? Я не такая сильная, как ты, генази земли, но не во всех сражениях побеждает сила.
- Знаю, - моментально ответил он, - Я видел стиль Шан и Синды.
- Именно. Хотя, лицезрение их драки не всегда может привести к спокойствию. Что ж, раз ты понимаешь, что сила не главное, расскажи мне главное преимущество падающего листа.
- Ну, тут не сложно. Присаживаясь, ты ошеломляешь неготового соперника, следующий удар которого пронесётся, как правило, над твоей головой, что откроет туловище противника для удара.
- Именно. Каменная решительность генази земли присуща соперникам, не готовым к подобным движениям. Ты должен отпустить её, чтобы познать второй предел – ветер.
Кефас сделал так, как ему сказала Ариэлла, но попытка ни о чем не думать привела к прямо-противоположному эффекту – в голове генази земли стали возникать старые заботы праздные мысли и воспоминания о колокольчиках на броне дворфа.
- Мне гораздо легче успокоиться, когда ты говоришь, Ариэлла, - сказал Кефас.
Она улыбнулась.
- Тогда я скажу тебе, Кефас, что на самом деле, я не познала никаких других пределов, кроме своего. Я никогда не могла достичь той решительности, присущей генази земли.
- Но ты думаешь, что сможешь научить меня открывать другие пределы? Этому трюку? – спросил полу-джин.
- Это не трюк, Кефас, а дисциплина. Как твои гладиаторские бои. Я уверена, что смогу научить тебя открывать предел ветра, потому что увидела его в тебе.
Кефас обнаружил, что любые другие мысли оставили его.
- Генази, открывшие в себе другие пределы, - вновь начала Ариэлла, - являются величайшим доказательством того, что все мы братья и сёстры, и в каждом из нас есть частичка от другого.
- А ты знаешь многих генази, которые открыли в себе другие пределы, кроме своего?
- Да. Помимо прочего, Кабала Огненной Бури сделала много хорошего. Например, они составляли генеалогические древа всех генази. Так удалось выявить, что впервые генази появились здесь, на юге. Впоследствии, записи попали на север, в Аканул, где их сопоставили с нашими, более новыми, и благодаря этому смогли выявить связь между южными генази огня и северными генази ветра. Это второе из трёх великих доказательств единства всех генази.
- И какое же третье?
К удивлению Кефаса, Ариэлла смутилась – её серебристые щеки стали синего цвета.
- Неважно, от кого генази рождает ребенка – он всегда будет того же элемента, что и мать. Члены Кабалы верят, что потомство должно быть чистым, и запрещает генази одного элемента заводить детей от генази другого элемента. Ежели такое произошло, то Кабалой такой ребенок признаётся “нечистым”, а его зулдар, по мнению Кабалы, размывается.
- И много генази верят в это? – спросил Кефас.
- Не знаю, - пожимая плечами ответила девушка, - Многие верят в то, что смешение элементов медленно
