— Это вряд ли, — усмехнулся Кирилл и отправился обратно к такси.
Если все пройдет, как он задумал, ему больше никуда и никогда ходить не придется. Он сказал таксисту высадить его возле отеля, где жил во время ссоры с женой. Попросил номер, что занимал раньше.
— Конечно, Кирилл Александрович, — улыбчивая девушка в белой форме протянула ему карту-ключ.
Он добрался до номера без приключений. Затем уселся в кресло, достал таблетки. Закинул в рот все разом и запил совсем мерзким на вкус коньяком, что нашел в минибаре. Чуть позже отхлебнул еще. Включил телевизор и принялся переключать каналы в ожидании действия таблеток.
Кирилл не знал, сколько времени прошло, прежде чем услышал, как кто-то скребет по стеклу. Глянул в огромное на полстены окно и тут ему показалось, словно на другой стороне находится человек. Он потряс головой, прогоняя видение. В голове вертелось, что он находится на четырнадцатом этаже. И балкона в этой комнате нет. Значит за окном никого не может быть.
Он встал с кресла, подошел ближе. Свет люстры отражался в стекле причудливым желтым пятном. Кирилл поежился, наблюдая, как это пятно постепенно превращается в уродливую морду с клыками. По спине побежали мурашки, а волосы на руках встали дыбом. Он застыл на месте,
— Ну здравствуй! — морда в стекле хищно ощерилась и стала потихоньку выползать наружу, обретая трехмерную форму.
Оцепенение прошло. Кирилл огляделся, увидел стоявший неподалеку стул. Схватил его и со всего размаху зашвырнул в окно. Стекло брызнуло мелкими осколками. Морда исчезла. Все остальное тоже.
Падая на пол, Кирилл почувствовал невыразимую легкость. Словно душа отделилась от тела.
— Наконец-то, — прошептал он и отключился.
23 июня 2019
08:00
Он лежал на лужайке в саду. Яркое солнце играло зайчиками в рассыпанных по траве росинках. Сладко пели птицы. На душе было легко и спокойно. Он не помнил, кто он, и как тут очутился. Что-то подсказывало, что вспоминать не нужно. Он вслушивался в утренний шум природы, наслаждался легким ароматом цветов. Какая-то яркая пташка спланировала с дерева на землю. Запела громче. Потом еще и еще.
Кирилл судорожно открыл глаза и понял, что действительно слышит пение птицы. Только лежит он не в саду, а на больничной койке. А птица находится за окном. Кирилл почувствовал приступ дежавю. В вене снова торчала игла. И отец в кресле у его кровати. Что-то подобное с ним уже случалось пару месяцев назад. Только теперь он не мог пошевелиться не из-за вялости в мышцах, а потому что пристегнут к кровати ремнями.
Он покосился на отца. Тот спал, уткнувшись носом в собственное плечо.
— Пап, — позвал Кирилл тихо. — Пап?
Отец вяло пошевелился, раздраженно засопел, потом приоткрыл один глаз. Увидев, что на него смотрит сын, он проснулся окончательно.
— С добрым утром! — проговорил он строго. — Как себя чувствуешь?
— Что-то в твоем голосе больно много издевки, — прохрипел Кирилл. В горле отчаянно пересохло. Каждое слово давалось с трудом.
— Издевки? — тут же закусил удила отец. — Я тебе покажу издевку!
— Развяжи, а? — попросил Кирилл. — Где я?
— Ты в реабилитационном центре, сын! Я тебя не развяжу, пока вся та дрянь из твоего организма не выйдет, и ты не начнешь соображать нормально.
— В центре? Зачем ты меня сюда отправил? — спросил Кирилл, нахмурившись.
— Зачем? — заорал Александр Демьянович. — Он меня еще спрашивает зачем… Ты совсем совесть потерял! Нет, ну я еще как-то могу оправдать твои пьянки и бесконечные шатания где попало. Ты хоть под утро, но домой являлся. И на работе я тебя видел. Думал, перебесишься. Пострадаешь, сколько тебе бог отмерил, и вернешься к нормальной жизни. Но каково же мне было слышать, что мой единственный сын найден в номере отеля умирающим с пеной у рта! Ты понимаешь, как тебе повезло? Вызвали бы скорую на полчаса позже, и уже не спасли бы! Тупая твоя башка! Спасибо девушке с ресепшн. Услышала, как сверху стул из окна вылетел. Нашла тебя, дурака. Догадалась сразу врача вызвать.
— Кто ее просил, — зло прошипел Кирилл.
— Молчать и слушать! — скомандовал отец. — Тебе что, опять двадцать один? Не помнишь, что было в прошлый раз, когда я поймал тебя с наркотой? Ну здоровый детина, деловой человек! Какого черта тебя опять на колеса потянуло? Мы же все это проходили уже, Кирилл!
— В армию второй раз ты меня точно отправить не сможешь! — попытался пошутить он.
— В армию не смогу, — прищурив глаза, ответил Александр Демьянович. — Но я заплатил этому центру достаточно, чтобы тебя здесь держали на привязи хоть полгода, хоть год. Пока не одумаешься.
— Ты не можешь меня здесь держать, отец, — воскликнул Кирилл и попытался сесть. Безуспешно. Ремни надежно фиксировали его в лежачем положении. — Я взрослый человек, сам за себя отвечаю!
— Не могу, говоришь? А ты проверь! — он вскочил с кресла и начал расхаживать вокруг кровати, размахивая руками. — Ты же мне клялся, сын! Клялся, что больше этой дряни в рот не возьмешь! Столько лет держался!
Кирилл посмотрел на него грустно и ответил:
— Не находишь, что смерть моей семьи попадает под категорию уважительных поводов для срыва?
— Что, к ним собрался? — с вызовом спросил отец.
— Собрался, — ответил тот, нахмурившись. — Больно мне, пап. Не могу больше терпеть.
— Так это был не случайный передоз?
Кирилл ничего не ответил. Александр Демьянович схватился за виски и рухнул на кресло рядом с кроватью.
— Никогда не думал, что вырастил такого эгоистка, — простонал он спустя время.
— В чем тут эгоизм? — спросил Кирилл с надрывом.
— Я просто поражаюсь тебе, сын. Ты не один страдаешь! Я их тоже потерял! У меня умерла любимая и единственная внучка. Кровиночка моя, Дашенька. Я ж ее нянчил, баловал, в пухлые щеки целовал, буквам учил. Наследницу мечтал вырастить. А невестка? Хоть и не любил ее особо, но вот ведь какая штука — ее голубых глаз мне теперь тоже ой как не хватает! Молодая была, глупая. Но хорошая, настоящая…
— Папа заткнись! — заорал Кирилл. — Не надо о них! Ты что, не видишь, как мне больно?
— Больно ему… Ты хоть раз спросил, как я себя чувствую? Нет? Не пришло в голову? Вместо этого ты решил, что сын мне тоже не нужен, да? Действительно. Ты потерял
