Фильмы, театры, поездки по музеям… отец Лешки даже организовал им частный самолет, чтобы можно было не ограничиваться одним городом. Нет, серьезно, какие музеи и театры в Северогорске?
Первый раз увидев самолет, Лешка хмыкнул.
– Пап, когда это ты успел так разбогатеть, что можешь себе позволить такое?
– Ну, вообще-то, я давно мог позволить, только надобности не было, но после последних наших контрактов – вполне-вполне. Но это не мой самолет, попросил на время у одного компаньона. Все равно стоит без дела, и в ближайшие полмесяца он ему точно не понадобится. Так что отдыхайте. Сопровождение я вам назначил, расписание поездок… в общем, вперед. – И уже тихо одному Лешке добавил: – Твоя подруга сейчас очень сильно нуждается в твоей поддержке. Я даже боюсь представить, что ей пришлось пережить… Я помню ее глаза, когда вы вернулись… мертвые, без грамма эмоций.
– Ну ее же не просто так называли Ледяной Принцессой, – несколько нервно хмыкнул Лешка, сам вспоминая подругу в последние дни пребывания в ее мире.
– Ты не путай. Ледяной Принцессой для вас здесь она никогда не была. И я видел этот ее режим. Холодная Снежная Королева, да, но и тогда в ее глазах была жизнь. Несколько, гм… своеобразная, но жизнь. Она только сейчас начала оживать по-настоящему. Потому и говорю – поддержи. Просто поддержи, не спорь, если она начнет какой-то разговор. Все дела вы потом сможете обсудить, но пока ей нужна от вас только поддержка и ваша дружба. Ты не представляешь, насколько поднимает настроение ощущение дружеского плеча рядом. Вы очень важны для нее, пусть Ленайра пока и сама не понимает, насколько. Хотя… с ее-то мозгами, думаю, уже что-то начала понимать. Не просто же так она целиком оставила на вас выбор развлечений.
– Пап, зачем ты мне все это говоришь? Я все понимаю и сам…
– Понимает он… Знаешь, в чем ваша беда? Ну молодежи, имею в виду. И не говори о своем настоящем возрасте, эта проблема одинакова что для пятнадцати лет, что для восемнадцати. Вы ошибочно считаете, что у вас есть мозги и что вы умеете думать. Потому и говорю сейчас с тобой, можешь фыркать, но прислушайся к человеку с большим жизненным опытом. Может, тебе и кажется девушка этакой стальной леди, которая стойко переносит любые трудности, но чего ей самой эта стойкость стоит… Если она до сих пор не сломалась, то только благодаря вам. И тебе. Если ты каким-нибудь образом обманешь ее доверие, предашь…
– Я…
– Цыц! Молчи и слушай. Предать можно и из лучших побуждений, желая добра. И даже, возможно, ты будешь прав, спасая ее таким образом. Но…
– Из лучших побуждений?
– Скажем так, если встанет вопрос о спасении ее жизни, для чего нужно будет сделать что-то, что станет предательством по отношению к ней как Хранителю империи.
Лешка раскрыл рот, чтобы возразить, медленно закрыл – сообразил. Выругался.
– Как же я ненавижу эту сторону ее личности.
– В этом твоя беда. Ты до сих пор не понимаешь, что твоя подруга детства Снежана – Ледяная Принцесса империи, лорд Древнего Рода Геррая, Хранитель империи – это всегда был один человек. Ты же до сих пор мечешься. Ты любишь Снежану, с недоверием относишься к Ледяной Принцессе и ненавидишь Хранителя империи, потому что понимаешь, что этот Хранитель, если встанет выбор между тобой и империей, выберет империю. Считаешь это предательством по отношению к тебе. И до тех пор, пока ты не примешь Ленайру целиком, какая она есть, со всеми титулами, плюсами и минусами ее положения, ваши отношения не изменятся. Потому нельзя спасти Снежану и одновременно предать Хранителя империи: ты предашь их всех. И пока ты не разберешься в той свалке, что у тебя в голове, ты и сам будешь мучиться, и ее мучить. Так что разберись уже с собой.
Лешка хмуро кивнул.
– И почему ты сейчас мне все это говоришь?
– Я тебе вообще не должен был говорить все это. Вы свои шишки сами должны набивать, так оно для вас понятней, а взрослых опытных людей вы все равно не слушаете, считаете себя самыми умными, и что эти глупые родители могут посоветовать?
– Пап… – возмущенно.
– Скажи, что не думал так? – хмыкнул отец Лешки и добродушно взлохматил ему волосы. – А то я себя не помню в твоем возрасте, сам таким же был. И только когда получил по голове от жизни, стал считать, что мама с папой ведь были правы, когда говорили мне, что так и получится.
– Но почему сейчас решил сказать?
– Потому что вижу, что ты повзрослел и приобрел кое-какой опыт. И, надеюсь, понимаешь, что порой лучше учиться на болезненном опыте других, а не собственном. Я сказал, а прислушиваться к моим словам или нет – решать тебе. Свои мозги я тебе не вставлю, придется думать тем, что есть. Все, беги, а то только тебя ждут.
Весь полет Лешка просидел в крайне задумчивом состоянии, изредка поглядывая на Ленайру, играющую в шахматы с Митькой. Девушка иногда отрывалась от игры, искоса поглядывала на него. В конце полета села рядом.
– Серьезный разговор с отцом был?
– Почему так думаешь?
– Ты весь путь не проронил ни слова, только все время посматривал на меня. И когда ты покусываешь нижнюю губу, значит, о чем-то серьезно размышляешь. И это не о том, куда нам пойти развлекаться в Москве.
– М-да. Просто отец поделился со мной своей жизненной мудростью. А потом сказал, что у меня нет мозгов, я его слушать все равно не стану и пройдусь по всем имеющимся на дороге граблям, про которые он рассказал.
– Твой папа большой оптимист и очень верит в тебя, – хмыкнула Ленайра.
– Да, его вера безгранична, – кивнул Лешка. – Вера в мою глупость. – Вздохнул. – Но все же, надеюсь, мне удастся избежать этих граблей.
– Ну-ну. Знаешь, за что мне нравится русский язык?
– Ась? – удивился Лешка такой смене темы.
– Поразительными возможностями построить двусмысленные фразы типа: жизнь бьет ключом… по голове и со всей дури.
Лешка хмыкнул.
– О да.
– Но в данном случае лучше подходит другая фраза: чему бы грабли ни учили, но сердце верит в чудеса. Знаешь, грабли – это очень полезный сельскохозяйственный инструмент, который сильно способствует набиранию жизненного опыта, главное, чтобы все проблемы ограничивались шишкой на лбу, а не чем похуже.
К концу недели все дружно решили, что театры и музеи – это, конечно, хорошо, но не в таком количестве. Они надоели даже страстной театралке Ленайре, не говоря уже об остальных, которые, даже Лешка, ходили на спектакли
