Паук удивился. Вряд ли он что-то понял (если вообще был разумным), но целенаправленно понесся за Алешей — наверное, решил, что эта добыча побольше, а значит, сытнее. И бежал он быстрее богатыря, который путался в венках, цветах и спотыкался о могилы.
Кладбище было маленьким, и Василиса с Алешей за каких-то пять минут обежали оба его вокруг и у ворот встретились. Визжащий богатырь, визжащая уродливая девица и со всех лап догоняющий их паук.
Василиса заорала еще громче, попыталась прямо в воздухе превратиться в лягушку — не вышло. А когда увидела паука совсем близко, оцепенела, зажмурилась…
Потом раздались «плюх» и мерзкий скрежет.
Василиса приоткрыла один глаз.
Над подергивающимся пауком стоял невозмутимый Эрик с лопатой и кромкой лезвия отпиливал у него жвала. У ближайшей могилы трясся как осиновый лист Алеша. По дороге к сторожке бежали Миша с Илюшенькой, а им навстречу — люди в серых мантиях с серебристыми надписями у воротников: «Служба зачистки».
— А это нежить сумеречная — тема нашего следующего занятия. — Эрик закончил со жвалами и быстро сунул их себе под плащ. — Полагаю, на этом наш практикум можно завершить. Возвращайтесь в академию. — Он посмотрел на Алешу. — Выпейте успокоительного…
Алеша громко вздохнул и с трудом поднялся. Он все еще дрожал.
В это время на дороге встретились — и разминулись — богатыри и люди в сером. Эрик тоскливо посмотрел им вслед.
— Мне нужно за ними. Миша, Илюшенька, сможете довезти ваших товарищей до общежития? На сегодня, насколько я помню, у вас больше пар нет.
Подоспевшие богатыри дружно заверили, что да, смогут. Эрик кивнул и, придерживая плащ, торопливо направился к дороге. Но, проходя мимо замершей Василисы, быстро вытащил что-то из кармана (снова не глядя!).
— Вася, возьмите. Это успокаивает. Съешьте сейчас же.
— Чт-то это? — пробормотала девушка. Правда, уже когда взяла. У «этого» была шуршащая упаковка и мятный запах.
— Шоколадка, — улыбнулся Эрик. — Сменили бы вы факультет, пока не поздно…
— Не дождетесь! — прошипела Василиса и швырнула шоколадку профессору под ноги.
Эрик поднимать не стал.
— Как хотите.
Всю дорогу до общежития Вася отбивалась от внимания богатырей, которые снова не влезли в омнибус, шли пешком, но горели желанием «одноглуппницу» понести. Дескать, набегалась ведь, устала, переволновалась… Вот Алешу никто понести не предлагал!
Это и другие странности не давали Васе покоя. А особенно его не давало воспоминание о «невзгляде» профессора. Да, она уродина — но по своей воле! И только сейчас! И вообще… почему ее волнует мнение какого-то… Одуванчика?
А красиво он с пауком разделался…
Но думать об этом Вася не будет! Она вообще ни о чем думать не будет! Вася теперь самостоятельная девушка, и никакие… Одуванчики ей не нужны! Так-то.
ГЛАВА 3
Паук и невеста
Первый рабочий день Ипполита выдался суровым: когда будущий магистр целительской магии вернулся в общежитие, его правый глаз дергался, а белую парадную мантию густо покрывала подсохшая кровь.
— Эрик, — простонал он, ввалившись в комнату, — накапай мне чего-нибудь… Покрепче… Пожалуйста…
И, покачнувшись, оперся спиной о стену.
Стена звякнула «маячком» заклинания и голосом госпожи Серпентины попросила:
— С-с-снимите, пожалуйс-с-ста, вашу гряз-с-сную обувь.
Поля мигом оживился.
— Чего?!
— С-с-снимай, — повторил голос декана боевого факультета. — Сейчас-с-с ш-ш-ше!
О том, что госпожа Серпентина не любит повторять, знала вся академия, так что Ипполит в рекордные сроки избавился и от обуви, и от грязной мантии да еще и по стойке «смирно» вытянулся.
— Теперь мош-ш-шешь проходить-с-с-с, — разрешила Серпентина и умолкла.
Ипполит чертыхнулся и на цыпочках прокрался в гостиную (она же столовая, она же кухня).
— Эрик! Что за шуточки?
Эрик сидел за столом и невозмутимо читал «Ведомости». С передовицы на Ипполита глянул князь фон Бессмертнофф под заголовком: «Найду — убью!» Судя по виду князя, он бы Ипполита сейчас очень понял, потому что сам выглядел похоже: правый глаз прищурен, ноздри раздуты, рот скалится, на руках такие когти, что упырь обзавидуется.
— Спасибо, что убрал арахнида из нашего холодильника, — не отрываясь от газеты, сказал Эрик.
Ипполит довольно ухмыльнулся.
— Пожалуйста. Ну, ты же просил, а мы ведь лучшие друзья. Как я мог тебя не послушать?
Эрик что-то хмыкнул.
— Скажи, а почему у нас в прихожей разговаривает змеюк… э-э-э… госпожа Серпентина? Эрик? Ее же здесь нигде не… — Тут Ипполит впервые огляделся.
Гостиная сияла чистотой: от стен отмыли следы ладоней, пол сверкал, ковер вспомнил про свой первозданный цвет (а лучше бы не вспоминал: цветом была розовая фуксия), от холодильника отскребли все, что было на нем лишнего (включая коллекцию неприличных магнитиков Ипполита), и даже стол застелили новенькой зеленой скатертью, а черные занавески украсили золотой нитью, складывающейся в слова: «Поел — помой!», «А ты вынес ведро?», «Скажи нет крошкам на диване». А на самом видном месте красовался громадный и насквозь волшебный «График дежурств» со звездочками. Колонка Ипполита горела красным.
— А… — выдохнул Ипполит. Обернулся к Эрику. — А? — Потом вздрогнул и бросился в спальню. — А-а-а-а-а!
Отвлекшийся от газеты Эрик обернулся и громко хмыкнул, когда из спальни донеслось:
— Что ты наделал?! Мои зелья!!!
— Отсортировал, — отозвался Эрик.
— У меня все — ВСЕ! — и так стояло на своих местах, — выл из спальни Поля. — А теперь?.. О, ну нет! Не-е-е-ет!!!
Эрик, улыбнувшись, опять взялся за газету. С колонки «Срочно!» на него снова посмотрел портрет княжны фон Бессмертнофф. «Найти живой или мертвой», — гласил заголовок. А если верить статье, отчаявшийся князь брал штурмом императорский дворец, причем очень деятельно. Император пока сопротивлялся, но в том, что князь его уломает и ищейки короны прочешут каждый закоулок столицы, Эрик не сомневался. С таким лицом, как у князя, своего точно добиваются.
Эрика куда больше интересовало, почему фон Бессмертнофф так уверен,
