Кейн кивнул и сморгнул что–то из глаз. Снежинку.
— Я догоню тебя, если смогу.
Оргрим покачал головой.
— Кразка взял с собой наемных убийц. Из числа самых ужасных, что я повидал за свои почти шестьдесят лет. А его единственный уцелевший гвардеец — воин–великан.
— Я уже убивал великанов. Настоящих.
— С ним еще и чародейка, не говоря уж о каком–то оружии, способном снести человеку голову с сотни ярдов. Оно уложило Шамана, которого мы считали когда–то бессмертным. Ты умрешь, Кейн.
Бродар поднял взгляд в небо. Стягивались стальные облака. Воздух наполняло предчувствие надвигающегося урагана.
— Меня все это устраивает, — сказал он.
Его колени болели, запястье болело, в груди болело. Но он дал обещание, которое нужно сдержать.
— Ну и, кроме того, — пробормотал он себе под нос, — сегодня хороший день, чтобы умереть.
— Хренов снег.
Прикрыв здоровый глаз одной рукой, Кразка плотнее запахнул другой новый плащ. Шкура горного кота хорошо служила ему десяток лет, но в том, чтобы носить шкуру первого демона, который напал на него после предательства Герольда, было особое удовольствие. Говорили, Меч Севера в одиночку убил мерцающего демона сегодня утром.
«А теперь — и Король–Мясник тоже».
— Ты почти одолел меня, не так ли, парниша? — сказал он весело.
Опустив руку, он похлопал по котоподобной туше возле костра. Ему пришлось тащить ее к берегу озера Драгур. По правде говоря, это была та еще работенка — освежевать демона, но Ленка и два его брата помогли ему. Они сидели напротив у костра, а Багха дежурил. Не то чтобы исполин мог разглядеть что–нибудь сквозь снежную бурю, но Кразке доставляло удовольствие заставить его помучиться.
— Твои братья не слишком разговорчивы, да? — обратился он к Ленке.
Поджарый житель Озерного предела пожал плечами. Рядом с ним его старшие братья озлобленно пялились в никуда. Кразка повернулся к пятому человеку у костра. Толстая веревка стягивала запястья Магнара Кейна за спиной, но, по правде говоря, она не требовалась. Парень был скорее мертв, чем жив. Сколько бы Кразка ни тыкал ножом сероглазого бывшего короля, он ничего не смог из него извлечь все утро.
— Мы заставим тебя заговорить прежде, чем кончится буря. Ну… я сказал «заговорить», но, думаю, «завизжать» будет ближе к сути. Ленка, хочешь попытаться? Золотая монета, если сможешь заставить его вопить.
Убийца поднялся на ноги и подошел к пленнику. Вокруг них падали белые хлопья, принесенные ледяными южными ветрами. Слева мягко плескались о берег воды озера Драгур. В отличие от Ледотая, который замерзал поздней осенью, это озеро питалось горячими родниками, берущими начало в вулканических горах Черного предела. Вода в нем редко бывала достаточно холодной, чтобы замерзнуть, и даже когда застывала, пробить лед не составляло труда. Озеро будет удобным источником пищи, пока не появится план получше.
Наклонившись, Ленка осмотрел ножи у себя на поясе.
— Этот, — сказал он наконец, извлекая чрезвычайно тонкий клинок с жутким лезвием. — Я называю его кожеснимателем.
— Образно, протянул Кразка. Кто–то испуганно охнул, и он раздраженно повернулся к шестому человеку, сидевшему у костра. — Не надо тут рыдать передо мной, дорогая. Ты вовсе не должна была сюда приходить.
— Что она здесь делает? — проворчал Багха со своего поста наблюдателя.
Он слегка повернул голову, словно заметил нечто интересное.
— То, что делают суки, — презрительно усмехнулся Кразка. — Следуют за хозяином. Женщины, они как собаки, медвежьелицый. Заставишь их бояться, покажешь им последствия неповиновения, и они — твои на всю жизнь.
Он похлопал ладонью по клинку из демонической стали.
— Ты знаешь, что произойдет, если ты не станешь повиноваться, да?
Побледнев, Рана кивнула. Кразка ухмыльнулся и опять повернулся к Ленке. Убийца с костлявым лицом сосредоточенно резал Магнара, высунув от усердия язык. Тот тяжело дышал, но не кричал.
— Там кто–то есть, — прогремел Багха. — Я вижу лошадь. На ней едет мужчина.
Кразка тут же вскочил на ноги с мечом в одной ладони, ручной пушкой — в другой.
— Ты уверен, что лошадь? Не демон?
Один человек его не страшил, тогда как демон — это уже что–то. Он сомневался, что Клыки видели худшее из того, что мог изрыгнуть хребет Дьявола, сейчас, когда надвигался Легион, или как там назвал Герольд ту хрень.
— Это человек, — повторил Багха. — Он слезает с лошади.
Уставившись в слепящий снег, Кразка смог рассмотреть высокую фигуру, которая направлялась к ним. В том, как она двигалась, было что–то тревожащее, ведь когда убил столько людей, каждое движение говорит тебе о многом.
— Парни, — проскрежетал он, помахав рукой братьям. — У нас гость.
Ленка и его родственники молча поднялись и подошли. Рана осталась сидеть на месте, не сводя глаз с Магнара. С рукоятки ножа, торчавшей между его ребрами.
Человек приближался. Сквозь толстую пелену снега Кразка рассмотрел седеющие волосы, росшие небольшим «мысом вдовца», неровный шрам на одной обветренной щеке. Синие глаза сверкали, как ледник холодным зимним утром, и обещали они только смерть. Такие глаза были лишь у одного воина в Высоких Клыках, и сказать они могли куда больше, чем сам Кразка.
— Он стар, — проговорил Багха, и его тупая рожа расплылась в ухмылке. — Он умрет быстро.
Огромный воин поднял свою железную булаву.
— В старении есть кое–что, — спокойно сказал Кразка, чувствуя, как в венах стало покалывать от нараставшего возбуждения. Обещание, данное давным–давно, вот–вот будет выполнено. — Оно означает, что у тебя хорошо получается не умирать. — Сунув ручную пушку в кобуру, он поднял меч в пародии на приветствие. — Похоже, папаша пришел за своим мальчиком.
Мхайра опять споткнулась. Каждый вдох отдавался хрипом в ее груди. Он видел капельки крови на ее губах, и ему хотелось кричать от муки, которую он испытывал. Подбежав к ней, он схватил жену на руки и крепко обнял. Вой Собратьев становился все ближе. Они не могли уйти далеко от слуг Шамана. Он это понял. Понимал всегда.
— Мне жаль, — отрывисто проговорил он. Слезы душили его, но он знал, что должен оставаться сильным. Это был их единственный шанс. Единственный шанс Мхайры. — Продолжай без меня. Я попытаюсь задержать их.
— Бродар…
— Я люблю тебя, Мэй. — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. — Ты меня предупреждала. Вот что выходит из убийства. Но я оказался слишком слаб, чтобы сказать «нет».
— Ты никогда не был слабым, — ответила она. — И ты сказал «нет». Когда это имело значение, ты сказал «нет».
— Я привел нас к этому, — произнес он, проклиная себя. Ненавидя себя. — Мне просто следовало сделать то, что он просил. Следовало отправиться в Берегунд и…
— Нет, — мягко прервала она. — Ты сделал то, что было правильно, и я не
