Лорденыш был мощным мужчиной немного старше Алахана, он унаследовал сверкающие зеленые глаза всех вождей из рода Медведя. Он носил тяжелые меха поверх кольчужной брони, а из оружия владел боевым топором. Густая каштановая борода выглядела неухоженной, но его плавные движения и суровый голос говорили о человеке, который уверен в своих действиях. Он будет опасным противником.
— У тебя нет права что–то от нас требовать! — крикнул в ответ Трикен Ледяной Клык с крепостной стены. — Здесь тебе не Джарвик и не Фредериксэнд. Здесь Тиргартен. Если чего–то хочешь — попроси вежливо!
Калаг был явно возмущен словами оружейника, но худой мужчина, стоявший с ним рядом на помосте, что–то прошептал ему на ухо, и он успокоился.
— Это отец Серый Коготь, — сказал Бриндон Кроу, — советник Рулага… берегись его, парень.
— Он ведь жрец — значит, ему можно доверять, — возразил Алахан и только потом понял, как наивно это прозвучало.
— Точно таким же образом, как и мне, — ответил Кроу. — Жрецы Ордена Молота — не святые, мальчик. Нам можно доверять, когда нашими устами говорит Рованоко, но его слова не всегда добрые.
— Я не желаю зла людям Тиргартена! — пророкотал Калаг. — Никому из вас нет нужды сегодня умирать, но я собираюсь убить Слезу и любого, кто попробует мне помешать.
Алахан закрыл глаза и собрался с мыслями. Если он будет сражаться с Калагом и победит, то люди Медведя точно захватят и разорят город. Если он сразится и проиграет, он бросит Фьорлан на произвол судьбы и предаст память своего отца.
— Я не смогу победить — ведь так? — спросил он у Кроу.
Жрец покачал головой.
— Нет… не думаю… в любом случае Фьорлан обречен. — На лице появилась кривая ухмылка. — Хотя одно преимущество у тебя есть. Он не ожидает, что ты и правда спустишься к нему и будешь сражаться.
— Потому что только дурак на это решится, — подхватил Алахан. — Если я его убью, его люди убьют меня и уничтожат город.
— Но ты не будешь стараться его убить, парень — тебе нужно выиграть время, чтобы твой друг–берсерк вернулся вместе с подкреплением. — Кроу можно было, по крайней мере, доверять, ведь он желал для Тиргартена самого лучшего. — Наши ворота крепки, но их осадным таранам понадобится не больше часа, чтобы их пробить, и затем… ну, как только они окажутся внутри наших стен — мы долго не продержимся.
Алахан посмотрел на небо. Хотел бы он, чтобы тень его дяди подсказала ему, как поступить. Но призрак Магнуса оставил его — по крайней мере, сейчас, — доверив Алахану самостоятельно принимать решения. Глубоко вздохнув, молодой вождь вытащил из перевязи двуручный топор и быстрым шагом стал спускаться по Ступеням Калалла к воротам Тиргартена. В шаге за ним следовал отец Бриндон Кроу. Было очевидно: старый жрец намеревался его сопровождать.
— Вожди не должны умирать в одиночестве, парень, — вот и все, что сказал Бриндон. Он вытащил боевой молот и поравнялся с молодым вождем.
Женщины и мужчины Тиргартена в огромном изумлении наблюдали, как две фигуры идут к воротам, чтобы ответить на вызов самозваного лорда.
— Трикен, — позвал жрец, — пусть баллисты будут направлены на помост. При первых признаках обмана — поджарь мерзавцев.
— Слушаюсь, отец, — ответил оружейник, которому явно не нравилось то, что он видел.
Алахан махнул стражникам, подавая сигнал убрать с ворот укрепленные деревянные брусья. На секунду люди замерли в явном замешательстве, затем выполнили приказ.
За воротами простиралось море вооруженных воинов, стоящих в боевой готовности на сияющей белой земле. Большинство из них выбрало кольчуги в качестве брони, а из оружия — глефы, но немало встречалось и боевых молотов, и топоров. В армии Калага были и стрелковые отряды с метательными топориками, и полдюжины ездовых упряжек, сосредоточенных с одного края армии, их погонщики пытались утихомирить собак.
Алахан и Кроу на мгновение задержались в воротах, позволив воинам Медведя получше их рассмотреть. Большинство братьев по оружию замолчали, удивленные тем, что молодой вождь ответил на вызов Калага. Некоторые узнали жреца и начали перешептываться — у отца Кроу была грозная репутация.
— Ты хочешь сразиться со мной? — спросил Алахан, в первый раз встретившись с Калагом Медведем взглядом.
Лорденыш, казалось, находился в замешательстве, но быстро взял себя в руки и вытащил топор. За его плечом отец Серый Коготь пристально смотрел на Кроу, поднимая свой молот. Жрецы Рованоко не будут сражаться, но Алахан знал: они проследят за тем, чтобы поединок был честным.
— Торопишь свою смерть, мальчик, — ответил Калаг, спрыгивая с помоста.
Еще один глубокий вздох — и Алахан зашагал прочь от деревянных ворот. Кроу последовал за ним, и ворота Тиргартена закрылись, оставив врагов друг напротив друга на равнине. Они шли медленно, и Трикен Ледяной Клык успевал поправить траекторию баллисты, чтобы их прикрыть.
Высокие скалы на севере окаймляли море и возвышались над прибрежной дорогой. На юге плодородные равнины земель Летнего Волка простирались так далеко, как только мог охватить взгляд. Алахан почувствовал себя мелким и ничтожным, точкой на бескрайнем белом полотне, и лишь желчный старый жрец и армия врагов остались рядом с ним.
Воины Медведя, не шелохнувшись, неплотными рядами стояли за спиной своего лорда. Стоило Алахану подойти поближе, оказавшись на расстоянии полета метательного топорика, он остановился и повернулся к старому отцу Кроу.
— Если тебе доведется увидеть мою сестру, пожалуйста, передай ей… что я пытался, но все–таки я — не наш отец.
— Не волнуйся о том, чтобы выиграть время, парень… не волнуйся о своем дворце, о людях или даже о Фьорлане… просто убей его, — ответил старый жрец. В глазах Кроу Алахан мог увидеть истинные чувства — в первый раз с тех пор, как прибыл в Тиргартен.
Молодой воин попытался улыбнуться, но глаза у него остались серьезными. Алахан повернулся к Калагу и шагнул вперед. Лорденыш из Джарвика использовал побывавший во многих боях боевой топор и правильно держал его, выказывая себя опытным бойцом.
— Твой отец повел себя как вероломная сучка тролля, — произнес Алахан и сплюнул на снег. — Он убил моего отца, а сейчас я собираюсь убить тебя.
Калаг пошел на него, пока противники не оказались лицом к лицу. За спиной лорденыша
