— Я как чувствовал, что они отправят на разведку тебя, — сказал Вереллиан, добродушно усмехаясь, — самую тяжелую работу обычно поручают самым болтливым.
— Так ты жив, везучий ублюдок, — Фэллон улыбнулся, — как тебе удалось выжить?
Вереллиан только пожал плечами, будто откладывал рассказ на другое время.
— Я видел двадцать человек и подумал, что, наверное, кого–то я пропустил. Полагаю, с тобой всего пятьдесят воинов, так?
Фэллон кивнул.
— Хватит выделываться. Ты знаешь, что говоришь с капитаном рыцарей?
Он изобразил на лице комичное выражение превосходства, и Вереллиан усмехнулся. Он спрыгнул на землю.
— Можете выходить, ребята, — позвал Фэллон через плечо.
— Рад тебя видеть, Фэллон из Лейта, — тихо произнес Вереллиан.
— Я тебя тоже.
Терон чересчур старательно отсалютовал.
— Сэр Уильям из Вереллиана, для меня большая честь встретить вас. Я лейтенант рыцарей Терон из Ро Хейрана, имею честь быть адъютантом сэра Фэллона.
Он говорил с неподдельной искренностью. Кем бы ни был Терон, прежде всего он чувствовал себя истинным Красным рыцарем.
— Благодарю, сэр рыцарь, — ответил Уильям, — хотя не думаю, что заслужил такое пышное приветствие. Всего пять дней назад я еще был в плену.
— Но вы сбежали, сэр Уильям, чтобы снова присоединиться к нам в нашей войне с варварами. Один Бог поистине направлял вас.
Вереллиан сузил глаза.
— Поистине. — Он шагнул ближе к Фэллону. — Возможно, нам следует выполнить все формальности. Мне нужно с тобой поговорить.
— Терон, ты пока иди поешь, — сказал Фэллон. — Позже я пошлю за тобой.
Он жестом указал Вереллиану следовать за собой.
— Простите, сэр, — булькнул Терон, — но не следует ли мне присутствовать, пока вы обсуждаете врага? Я ведь второй по старшинству в отряде — разве нет?
Фэллон резко повернулся и уже хотел сказать что–нибудь умное, как вмешался Уильям:
— Лейтенант, даю тебе слово — когда мы будем говорить про врагов, ты будешь присутствовать. Сейчас же нам нужно обсудить другие вопросы. — Он слегка нахмурился. — И подвергать приказ сомнению достаточно глупо, как думаешь?
— Действительно, сэр Уильям, — согласился Терон после секундного возмущенного молчания.
Вереллиан улыбнулся, когда юный лейтенант ушел, а Фэллон задумался — как же этому Красному рыцарю с его ястребиным лицом вечно удается добиться от остальных того, чего ему нужно.
— Он всегда такой? — спросил Уильям.
— Нет, сейчас он в два раза хуже, чем обычно, потому что у него появились две задницы для целования вместо одной.
Не то чтобы Фэллону не нравился лейтенант — но он был удручающе наивным.
— Ладно, старый мерзавец, чем ты занимался в последние два месяца? — рявкнул он на Уильяма. — Я теперь в одном с тобою звании, поэтому не обязан быть вежливым.
— Ты и раньше не был обязан, — заметил Вереллиан. — Ты сам решил так себя вести — из уважения.
Они зашагали к ферме. Среди рыцарей быстро распространилась новость о том, что сэр Уильям из Вереллиана жив, и восхищение волной прокатилось по отрядам воинов. Рыцари хорошо знали обоих командиров, а походы в Ро Канарн и Травяное Море укрепили репутацию Фэллона и Уильяма. Фэллона всегда воспринимали прежде всего как умелого убийцу, и он вызывал страх не меньший, чем уважение, но Вереллиан был известен как умный командир, который превыше всего ставит жизни своих рыцарей.
— Ты ответишь на мой вопрос? — напомнил Фэллон.
— Да, — ответил Уильям, — хотя я предпочел бы сначала куда–нибудь присесть.
Фэллон быстро вспомнил о прежних привычках и заткнулся, поддержав решение Вереллиана, и вслед за старым товарищем вошел в сарай.
Оказавшись внутри, Уильям нашел ближайшее удобное сиденье — кресло с простеганной обивкой — и тяжело опустился в него. Он вытянул ноги и размял спину, аж кости затрещали. По нему было видно: у него все болит от долгого пребывания в седле, а его одежду покрывал слой пыли.
— Не верится, что они тебя отпустили, — произнес Фэллон, тоже присев. — Вообще–то я очень удивлен, как это они не убили тебя там же, во дворе Ро Хейла.
— Как и я в свое время, — ответил Вереллиан. — На самом деле в конце концов они залечили мои раны… хотя рука, которой я держал меч, осталась немного поврежденной.
Он нахмурился.
— Я могу держать оружие, но не тяжелее рапиры или короткого меча, и у меня больше не будет преимущества. — Морщины на лбу стали глубже. — Больше никаких длинных мечей.
— Ну, если тебя утешит, мы собираемся убить много раненов. — В голосе Фэллона не слышалось особого энтузиазма по поводу будущей резни.
Вереллиан выпрямился.
— Король хочет напасть на Южный Страж?
— И на Ранен Гар, и на любую другую крепость, где могут спрятаться Свободные Отряды. Я и не заметил, как эта война вдруг стала захватнической, — ответил Фэллон. — Мобиус послал за подкреплением в Дарквальд и Арнон.
Уильям неохотно кивнул и надул щеки, на мгновение становясь похожим на усталого старика.
— Это хорошие люди, Фэллон. Я имею в виду раненов. Они простые люди, не особо организованные, но хорошие и честные. — В его словах чувствовалось глубокое сожаление. — Они не заслуживают смерти.
— И с каких пор это стало иметь значение? — ответил Фэллон. — Командующий Тристрам убежден, что все на свете — наш долг перед Одним Богом.
— И ты ему веришь? Можешь посмотреть мне прямо в глаза и сказать, что этот поход — нечто большее, чем прихоть короля или замысел колдуньи? Тогда я приму твой ответ.
Фэллон никогда не видел Уильяма таким удрученным.
— Что произошло, сэр? — спросил он, позабыв о том, что титулы больше не нужны. — Там, в Ро Хейле? Вы сами на себя не похожи.
Вереллиан оглядел помещение заброшенной фермы.
— Есть какая–нибудь еда? — спросил он, проигнорировав вопрос Фэллона.
— Омс на улице готовит кашу. Сможешь поесть, когда мы закончим.
— Ладно, справедливо. Но тебе не понравится мой ответ.
Вереллиан перешел на деловой тон, выпрямился в кресле и заговорил более официально:
— Я видел кое–что такое, чего не полагается видеть Красным рыцарям. Как женщины плачут над мертвыми братьями, мужьями и сыновьями. Как люди умирают в муках из–за того, что мы убили их единственного жреца. Я видел отчаянных юных воинов, не старше восемнадцати лет, которые пытались соорудить доспехи из старых цепей и погнутых тарелок. — Он остановился и встретил взгляд Фэллона. — Это не война. Это не завоевание… и, конечно, нет тут никакой чести. Я не знаю, что
