– Эля… – хриплый шепот отозвался дрожью на натянутых нервах, и я беззвучно всхлипнула, прикусив губу.
Я и хотела, и страшилась признаться себе в собственных желаниях. Доверие… Тонкая и хрупкая штука, которая легко разбивается, но собрать осколки потом очень сложно. Мягкие, чуть шершавые губы прижались к чувствительному местечку чуть ниже уха, потом спустились дальше, и голова сама откинулась, а глаза закрылись. Ладонь скользила дальше, неторопливо поднимая платье, и я вцепилась в обнимавшую меня руку, не зная, остановить или позволить продолжать. Дорожка из поцелуев пролегла по плечу, до самого края кружева, и у меня вырвался судорожный вздох. Жар растекался по телу, я облизнула пересохшие губы, а через мгновение их накрыл настойчивый и одновременно нежный рот, отвлекая от ненужных метаний и сомнений.
Логинов в самом деле знал, что делать. Когда его язык скользнул по моим губам, мысли закончились, и сомнения тоже. Остались эмоции и желания, смелые, волнующие и чуть-чуть пугающие. Моя ладонь оказалась на его шее, пальцы зарылись в волосы, и я повернулась, прижавшись ближе. Мой ответный поцелуй был точно увереннее, чем в прошлые разы, и лишь где-то на краю сознания мелькнуло ощущение, что рука Ромы уже совсем не на бедре. Осмысление этого факта заняло некоторое время, я не могла одновременно думать о горячих пальцах, погладивших ягодицы поверх кружева белья, и губах, не отпускавших мой рот. Поцелуй давно перестал быть нежным, а мое запоздалое смущение утонуло в новой жаркой волне, прокатившейся по телу. Между тем пальцы уже скользнули по пояснице и выше, поднимая платье, коснулись спины…
Я со всхлипом отстранилась, тяжело дыша и уставившись на Рому ошалелым взглядом, мои руки вцепились в его плечи, а тело трясло от зашкаливавшего волнения. В глазах напротив бушевал огонь, а решительное выражение лица говорило о том, что останавливаться он не собирается. Ладони поднялись чуть выше, потянув платье за собой, и я инстинктивно прижалась сильнее, могучая волна замешательства плеснула в лицо, опалив щеки и спустившись на шею. Да, я никогда не раздевалась перед мужчиной! И… и в комнате ночник горит…
Около уха раздался тихий хрипловатый смешок.
– Будет удобнее, если я сниму его, Искорка, – шепнул Рома и снова настойчиво потянул платье вверх.
М-мамочки. Я понимаю, что удобнее, но у меня первый раз, мне надо свыкнуться с мыслью, и вообще… Однако он не останавливался, и пришлось зажмуриться и все-таки поднять руки, кусая припухшие губы и пытаясь устоять на ватных ногах. Кровь шумела в ушах, нервы звенели, и на фоне этого оркестра под руководством зашкаливавшего волнения остальные эмоции меркли. Одно движение, и теплый сквознячок невесомо скользит по обнаженному телу, прикрытому только трусиками, а я отчаянно зажмуриваю глаза, и очередной приступ смущения заставляет руки метнуться вперед.
– Ш-ш-ш, ну что ты, – ласково произнес Рома, и я почувствовала, как вокруг запястий аккуратно сомкнулись пальцы, удерживая. Потом меня снова развернули, обняли, и горячая ладонь мягко обхватила грудь. – Ты красивая, Эля…
Я захлебнулась вдохом, замерев в его руках и чутко прислушиваясь к себе. Прикосновение заставило кожу вспыхнуть, а сердце суматошно забиться. Губы Логинова снова заскользили по шее и плечу, отвлекая, волнуя, а пальцы продолжали поглаживать и ласкать мое тело, потихоньку спускаясь по животу. Ой-й. И щекотно, и приятно, и смущение смешалось с желанием настолько, что я потерялась в собственных эмоциях. Проще всего уже расслабиться, в самом деле, и… просто дать Роме возможность сделать то, что он хочет. И я тоже хочу, только стесняюсь и немножечко боюсь. Мелькнувшую было робкую мысль известить его, что у меня совсем мало опыта, отмела. Ну не скажу я сейчас этого, точно. Не когда чуткие пальцы, обведя впадинку пупка, остановились на талии, прямо на резинке трусиков… Прежде чем успела подумать, что делаю, вцепилась в его запястья, не понимая, чего хочу больше, чтобы он продолжил или остановился.
Воздух в комнате сгустился настолько, что стало сложно дышать, его можно было резать тонкими пластами и намазывать, как масло. Губы Ромы переместились на выступавшие позвонки чуть ниже затылка, язык нежно обвел косточки, отвлекая, и я ослабила хватку, прерывисто вздохнув. Тут же Логинов мягко, но настойчиво потянул единственную деталь одежды, оставшуюся на мне, вниз, и… Черт. Снова едва слышно всхлипнула, оглушенная грохотом сердца в ушах, меня трясло от напряжения и волнения, а еще – от ощущений, волнами ходивших от шеи до самых пяток. Я чувствовала себя обнаженным нервом, каждое прикосновение, даже самое легкое, отдавалось покалыванием на коже и жаркой вспышкой внизу живота. Вот когда в полной мере ощутила, что значит плавиться, как кусочек масла на сковородке…
Трусики скользнули вниз, к лодыжкам, а горячие ладони провели по бедрам, оставляя шлейф из мурашек. Такие же горячие губы проложили дорожку из поцелуев вдоль позвоночника, превратив его в воск, я шумно выдохнула и чуть выгнулась, судорожно сжав пальцы. Глаза по-прежнему не открывала, так было легче бороться со смущением, никак не желавшим уходить и щекотавшим в животе невидимыми усиками. А под прикосновениями Ромы становилось все жарче, и дышала я уже приоткрытым ртом, неровно и тяжело. Когда меня развернули и снова поцеловали, я только едва слышно пискнула и… сдалась. Обмякла в сильных руках, вцепившись в Логинова, как в спасательный круг в бушующем море, эмоции сбивали с ног и поднимали в душе настоящий шторм, отключая разумную часть сознания напрочь. Оказавшись вдруг на руках Ромы, лишь ощутила на мгновение, как в груди образовалась гулкая пустота, но настойчивые, жадные губы на моих губах не дали сильно отвлечься на происходящее.
Моя спина коснулась покрывала, и глаза сами распахнулись. Логинов отстранился, и я встретилась с внимательным взглядом, переливавшимся расплавленным янтарем. Я замерла, непослушные губы пролепетали:
– Р-рома…
А он только медленно улыбнулся, мягко прижав мои ладони к подушке и переплетя наши пальцы, и внутренности скрутило в сладком спазме от предвкушения.
– Ты больше не вспомнишь прошлое, – уверенный низкий голос отозвался на оголенных нервах, прокатился по венам огнем.
Дальше… Чуткие пальцы были везде,
