– Князь! Настоящий князь! – доносились голоса со всех сторон.
Старейшина, держащий браслет, подполз на коленях и протянул его Алешу. Тот принял его и, улыбаясь, надел на руку. В следующее мгновение невыносимая боль скрутила его, и он потерял сознание.
Планета Сивилла. Степь
Когда меня беспардонно выгнали из моего же шатра и отправили жить к соратникам, я разозлился. А когда я злюсь, то становлюсь весьма изобретательным на всякие пакости.
Конечно, я понимал, что Ганга была права и мы чуть было не совершили глупость, а кроме того, я был уверен, что благодаря Шизе произошло бы и зачатие. Становиться молодым отцом в мои планы пока не входило. Мое сознание было сорокалетнего мужика, а тело и, может быть, ум – нехейского мальчишки шестнадцати лет от роду. Мне бы погулять так, чтобы ветер свистел, а я занят серьезными вещами – мир разрушаю. До основания. Мир, который создал под себя Рок.
Какие могут быть дети, когда впереди меня все цветет, а после меня все горит. Меня преследуют полчища врагов с одним только желанием – лишить молодой цветущий организм жизни. Правда, я успеваю обойти и обогнать своих врагов на полшага.
Если честно, то, когда я думаю о детях, мое сознание не особо сопротивляется. А что, они уже у меня были, и скоро появится еще один. И как говорила моя бабушка, хошь не хошь, а о нем надо будет позаботиться. Но очень тайно.
Хорошо, что тут еще не ввели такое понятие, как алименты. Хотя, с другой стороны, казнь изменницы-королевы и ее любовника – это гораздо хуже алиментов. Да! Сознание-то не против, пока я на себя в зеркало не посмотрю. А потом все-таки против. Оттуда на меня смотрит незнакомый парень, рост средний, где-то метр семьдесят восемь. Широкоплечий. Лицо худощавое, загорелое, с пробивающейся темной щетиной. Тонкий нос с горбинкой. Губы упрямо сжаты, глаза серые, всегда внимательные. Черные длинные волосы до плеч. Парень молодой на вид, лет двадцать. Каждый раз, когда забудусь и посмотрю на себя в зеркало, пугаюсь. Кто это? Никак привыкнуть не могу. Так что этому парню рано заводить детей. Но разве можно тут уберечься с таким симбионтом, как Шиза? Та готова раскидать мое семя по всем королевским династиям, и, главное, отмазка у нее есть. Так, видите ли, в нее заложено.
Если стану отцом, то, может быть, детей переправить в открытый космос? Надо все хорошо взвесить и обдумать. Я повеселел. Идея неплохая. Но, с другой стороны, я если и не бессмертный, то долго живущий. Значит, смогу пережить своих детей. Если, конечно, до меня не доберутся раньше. Эти мысли меня немного расстроили. Я отбросил их в сторону и огляделся.
Ну что же, надо приниматься за работу. Только поручают мне не цветочки сажать, а работу штатного киллера. То дворян проредить, то орков. И никуда не денешься. События и последствия их выстроены так, что я просто двигаюсь по узким коридорам возможностей. Чья-то воля, что гораздо сильнее моей, влечет меня по судьбе, толкает в спину, заливая путь кровью. Правда, невиновных я что-то не заметил на своем пути. Но это так, слабое утешение.
Я спустился к реке, сел на валун, сохранивший тепло дневного светила, и стал думать. Из реки вылезала русалка Краля. Я узнал ее по сундуку, что она тащила, как жадная невеста приданое. Она подползла и бухнула его мне под ноги. Сундук развалился, образовав кучу из мокрых гнилых тряпок и досок.
– Там ничего нет достойного, – определила Шиза.
– Ну нет, и не надо, – не огорчился я.
– Студент, дай поесть, – как всегда поприветствовала меня Краля.
Что интересно, я даже обрадовался. Надо же как эта рыбка-русалка-тритон меня чувствует. Я достал пять пайков гномов и положил перед ней:
– Лопай, Краля.
Я посмотрел на это существо, обиженное природой или самим Творцом, с толикой нежности, как смотрят на преданных, но неказистых дворняжек. Почесал спинку.
– Краля, а ты сможешь с того берега украсть и слопать орков, что поставили свои шатры у реки?
– Одна нет, а с сестрами, если закружим хоровод, смогу. Но есть не буду. Невкусные. Их надо позвать к воде.
«Ага, значит, можно!» – обрадовался я. Мне что-то очень не хотелось идти на тот берег. О том, что там должны быть служители культа Рока, я догадывался. И то, что потом меня могут к этому делу привязать, я тоже понимал.
– Ну ты полежи, поешь, а я думать буду, – потрепал я Кралю по гребню.
– Только сестер тоже надо будет накормить, – пробурчала, чавкая, Краля.
– Само собой, Краля, только без этого… без последствий. Мне столько служанок не нужно.
– Еще нашему хозяину нужно дать, – продолжила русалка.
– А ему зачем давать? – не понял я. – За красивые глаза?
– Глаза? Нет. Он позовет тех, кого ты хочешь.
– Позовет? – переспросил я. – Куда позовет?
– К воде позовет. А мы поведем хоровод. – Краля продолжала чавкать.
– Знаешь, девочка, а мне твой вариант понравился. Вот тебе еще два пайка, лопай и зови сестер и хозяина, накормлю всех.
«Интересно, как это все получится? – подумал я. То, что эти русалки могли навеять очарование, я видел своими собственными глазами, и Гради-ил, защищенный амулетом, поддался ему. – С любой стороны посмотреть, я ничего не теряю. Меня к этому делу никаким боком не привяжешь. А не получится… змейку натравлю», – решил я.
Кстати, ее надо покормить.
– Краля, принеси мне лягушку.
Не успел я закончить предложение, как та одним прыжком оказалась в воде. Ладно, от воды меня спасла Шиза, поставив щит, а от лягушек мне пришлось спасаться бегством. Из реки вылезли десятки крул. Откуда только они собрались? Со всех рек, что ли? А следом, задев мою щеку, пролетела жаба, а дальше на меня посыпался дождь из лягушек. Поэтому, забыв обо всем, я вскочил, получил сильный удар в спину – лягуха даже не успела квакнуть, как размазалась по куртке, – взял руки в ноги… нет, наоборот, ноги в руки и удрал подальше от берега.
– Краля, чтоб тебя черти задрали! – придушенно заорал я на русалку. – Я одну просил!
– Да вот она. – Русалка спокойно вылезла на берег и подала мне лягушку.
Берег заполнили крулы. Со всех сторон послышались просьбы:
– Студент, дай поесть! Студент, студент… Есть… есть… Дай… дай…
Пока я раздал им пайки, пока они жрали, наступила глубокая ночь. Потянул прохладный ветерок, и реку стал накрывать ватным одеялом туман, клубясь и поднимаясь выше, он наползал на берега. Крулы нырнули в молочную темноту, а оттуда вполз монстр. Он общался ментально.
– Человек друг, отдал сердце папы. Дай поесть и укажи, кого позвать.
От этого осьминога-амфибии я отошел подальше. Стал кидать ему пайки, тот лопал с коробками и приговаривал:
– Еще. Еще. Еще.
На двадцатой коробке он остановился.
– Садись на меня, – приказал он и, не дожидаясь, когда я выполню его команду, пополз к реке.
Я опомнился и запрыгнул хозяину реки на спину. Огромная туша размером с небольшого кашалота поплыла, громко булькая, по поверхности реки. Над туманом была видна только моя голова. Нас окружили крулы.
