То, что произошло в Женеве, имело отчасти политическое значение. Оба участника переговоров почувствовали, что противник готов задуматься не только об ограниченном контроле над вооружениями, но и о далеко идущей программе ядерного разоружения. В домике с бассейном Горбачев принял предложение Рейгана о “сокращении на 50 % стратегического наступательного вооружения” и тут же потребовал наложить ограничения на СОИ, с чем Рейган уже не собирался соглашаться. Но гораздо важнее оказалось возникшее между ними личное взаимопонимание. Горбачев производил приятное впечатление – держался естественно и раскованно, обнаруживал живое чувство юмора. Как вспоминал глава президентской администрации Дональд Риган, Горбачев “охотно смеялся” над анекдотами, которые рассказывал Рейган, а над некоторыми даже “хохотал от всей души”. Горбачев, игравший в школьном любительском театре, “слушал, как зачарованный”, когда президент рассказывал ему о мире голливудских киностудий и кинозвездах (вроде Джимми Стюарта, Джона Уэйна и Хамфри Богарта), которых знал лично[967]. По дороге к домику с бассейном Горбачев сказал, что смотрел самый известный фильм с участием президента, “Кингс Роу”, и “он очень ему понравился”[968].
А еще Горбачев был внимателен и любезен. Во время разговора наедине утром 19 ноября он сказал, что ему “хотелось бы повести беседу спокойно, с уважением к США и к президенту”. Позже он добавил, что даже может “понять президента по-человечески и может понять, что идея стратегической обороны целиком завладела воображением президента”. Рейган, впервые приветствуя Горбачева в Шато Флер д’О, ощутил “прилив оптимизма”, как только “увидел горбачевскую улыбку”. Даже в ходе их колкого обмена мнениями, вспоминал он, “Горбачев продолжал внимательно слушать его”[969]. Однажды, пока советники изучали какой-то документ, оба лидера сидели рядом, на одинаковых стульях с мягкой обивкой, пили чай по-русски и увлеченно беседовали. Когда Риган напомнил о том, что пора снова всем собраться, Рейган пошутил: “А зачем? Мы с Михаилом прекрасно проводим время и без них”[970].
По словам Ригана, они смотрелись “совсем как парочка приятелей, которые случайно встретились в клубе и обнаружили, что у них много общего”. Это и в самом деле было так. В ходе их первой беседы с глазу на глаз Рейган сказал, что они с генеральным секретарем “вышли почти из одной среды”. Оба выросли в “маленьких сельских общинах”, но вот теперь “судьбы всего мира, можно сказать, у них в руках”. На самом деле, этим сходство в их биографиях далеко не исчерпывается. У обоих было счастливое детство, но пришлось оно на тяжелые времена. Оба предпочитали делиться воспоминаниями только об одном из родителей: Горбачев – об отце, а Рейган – о матери (отец у него был алкоголиком). Оба были оптимистами и верили (по словам биографа Рейгана Лу Кэннона) в то, что “успех где-то впереди, он обязательно встретится на пути”. Оба никогда не были трезвенниками, но не любили пьянства. Оба много читали в юности. Оба проявили себя как лидеры еще в старших классах школы (Рейган возглавлял ученическую организацию), оба исполняли главные роли в любительских школьных спектаклях (Рейган играл в пьесе Филипа Барри “Ты и я”), причем оба ухаживали, некоторое время успешно, за своими сценическими партнершами (Рейган – за юной актрисой Магс Кливер). Обоим было свойственно ощущение, знакомое жителям маленьких городов (и описанное журналистом из Washington Post Дэном Бальцем, который вырос в Иллинойсе, неподалеку от родных мест Рейгана), что “все люди в глубине души хорошие, и если поступать с ними хорошо, они ответят тем же”. Для обоих лидеров студенческие годы оказались чрезвычайно важной порой в жизни. Горбачев вполне мог бы повторить слова, которые в октябре 1982 года Рейган сказал о своей альма-матер – Юрика-колледж: “Да, это место до сих пор глубоко в моем сердце. Все хорошее в моей жизни началось здесь”[971].
Даже брачные союзы обоих лидеров (в случае Рейгана – со второй женой, Нэнси) в чем-то были похожи – настолько, что Фрэнсис Фицджеральд, рассказывая в своей книге о чете Рейганов, как будто пишет о Горбачевых: “Нэнси полностью посвятила себя мужу… и их брак оказался необычайно счастливым. Темпераменты у них были совершенно противоположные. Он был оптимистом и доверял людям, а ей были свойственны тревожность и неуверенность. Он просто плыл по жизни, а она вечно волновалась, раздражалась и боялась худшего. Он доверял окружающим, а она подозревала всех в дурных помыслах и всегда оставалась настороже, высматривая малейшие признаки нелояльности к ее мужу. Многим Нэнси казалась несносной, но Рейган, неизменно радостный, оптимистичный и отстраненный, казалось, не замечал ее ‘трудного’ характера”[972].
Конечно, имелись и различия. Рейган любил общие фразы – Горбачев уделял больше внимания деталям. Горбачев показался главе администрации Рейгана, Ригану, “более ярким”: он “ударял по столу ребром ладони, повышал голос, требовал ответов. Рейган держал под контролем голос, выражение лица и жесты” и “держался ровно и нарочито спокойно”. Оба в прошлом были актерами, но, как правильно угадал Риган, один был “театральным актером”, а второй снимался в кино. Горбачев, в старших классах школы игравший в любительском театре, старался перетянуть внимание на себя, рисовался перед публикой. Рейган играл свою роль нарочито бледно, как бы предоставляя кинокамере добиваться нужного драматизма. Кроме того, не всегда сходные черты порождают близость между людьми, особенно когда один из них или оба не очень-то любят в себе те черты, что их объединяют, и раздражаются, если другой выпячивает их. За примером далеко ходить не надо: между Раисой Горбачевой и Нэнси Рейган, как только они встретились в Женеве, сразу же возникла неприязнь.
Правда, у них было совершенно разное прошлое и окружение. Мать миссис Рейган была актрисой, а отчим (которого она “всегда считала настоящим отцом”) – известным чикагским нейрохирургом[973]. Еще у миссис Рейган явно не имелось научных степеней Раисы Горбачевой. Однако дело
