– Как Дубай?
Видите, я все прекрасно помню. Но мое ликование длится всего секунду, потому что комната вдруг начинает вращаться. Папа что-то говорит мне, но я не понимаю ни слова – трудно на чем-то сосредоточиться, когда ты изо всех сил стараешься, чтобы тебя не вырвало на мраморный пол.
– Ты можешь повторить?
– Я просил тебя позаботиться обо всех, пока меня не будет. Ты обещал, что справишься.
Повисает пауза. Наверное, он ждет моего ответа.
– Я справляюсь.
– Как? Напоив водкой своего несовершеннолетнего брата в больничной палате, где его близнец лежит в коме?
В этот раз неприятное ощущение в животе никак не связано с количеством выпитого алкоголя.
– Ну, когда ты так это говоришь, звучит действительно не очень, – пытаюсь отшутиться я, но у меня ничего не выходит.
Молчание на том конце затягивается. Папа, наверное, представляет, как скидывает меня с балкона своего гостиничного номера на сто пятом этаже.
– Я жду, когда ты повзрослеешь, Истон. Тебе восемнадцать. И помоги Господь тем, кто живет за пределами Бэйвью, потому что мне придется отправить тебя к ним.
Его послушать, так я какое-то экологическое бедствие… Хотя разве не я сам когда-то сказал Элле, что мы, Ройалы, словно ураган четвертой категории? Может, папа не так уж сильно ошибается. Но все равно не очень весело слушать, когда твой собственный отец о тебе так отзывается. Еще один глоток водки точно поможет мне вытерпеть его отповедь до конца. Я оглядываю комнату в поисках своего рюкзака. Мы правда все выпили или осталась хотя бы одна бутылка?
– Я буду обращаться с тобой как с ребенком ровно до тех пор, пока ты не начнешь вести себя как взрослый. А значит, в дополнение к запрету на полеты идет запрет на вождение машины.
– Я не вожу машину. У меня пикап.
– Клянусь всеми святыми, Истон Ройал! – взрывается отец. – Это не шутки! Жизнь не шутка! Твое поведение небезопасно. Возьмись за ум или следующий семестр ты проведешь в «Цитадели». Начиная с этого момента ты остаешься без машины и без денег. Если тебе что-то понадобится, сначала ты должен будешь получить от меня разрешение, и я хочу, чтобы свои просьбы ты излагал в письменном виде. Слышишь меня?
– По-моему, тебя слышит весь этаж, – отвечаю я. Провожу языком по сухому рту. Мне дико хочется пить. Куда же подевалась чертова бутылка?
– Вернусь через двадцать четыре часа. Постарайся не сильно налажать до моего возвращения, – грохочет в трубке его голос, и папа отключается.
Я таращусь на телефон.
– Он положил трубку.
Элла выдергивает телефон из моей руки.
– Чему тут удивляться? Ты напился в больнице, Истон! Твой младший брат в отключке – тот самый, у которого сейчас болит душа оттого, что его лучший друг, его близнец находится в коме. А ты лишь шутишь на эту тему, потому что по какой-то непонятной мне причине тебе слишком трудно извиниться. Я люблю тебя, Ист, но ты переходишь всякие границы!
Внутри меня поднимается что-то темное и гнусное. Она даже не член нашей семьи. Ее фамилия О’Халлоран, а не Ройал. Ей здесь нечего делать. Она живет в нашем доме лишь потому, что папа пожалел бедную сиротку, которую нашел в каком-то захудалом стриптиз-клубе. Она с нами только из-за того, что спит с моим братом. Она…
– Дюран останется с близнецами, а я отвезу тебя домой.
В палату входит шофер отца, сжимая в огромной руке скрученный в трубочку журнал.
Я проглатываю злобные слова, чуть не сорвавшиеся с языка.
– Супер.
Подобрав с пола рюкзак и закинув его на плечо, я представляю, что внутри звенят две бутылки от газировки, а не от водки «Смирнофф». Ощущаю укол стыда и стараюсь не смотреть на Эллу. Она обидится и расстроится, если узнает, о чем я думал.
И когда только я стал таким козлом? Это роль моего брата Рида. Я же всегда был любящим повеселиться Ройалом. Парнем, который знает, как можно отлично провести время. Неужели Элла права, и я действительно начинаю слетать с тормозов?
Мы в больнице. Я просто сорвался из-за Харт и Брэна и того, что Себ по-прежнему в коме. Взяв себя в руки, напоминаю себе, что Элла все равно на моей стороне, как бы она себе ни вела, и выхожу из палаты вслед за ней. Мы молча идем по коридору и так же молча входим в лифт, чтобы спуститься на первый этаж. Тишина, повисшая между нами, кажется гнетущей и натянутой, как будто она прочитала мои мысли.
Я пытаюсь растопить лед.
– Знаешь, вообще-то, больница – самое лучшее место, чтобы напиться. Если вдруг тебе станет плохо, медсестра всегда поставит тебе капельницу.
Элла вздыхает.
– Уверена, именно об этом ты и думал, когда наливал водку своему несовершеннолетнему брату.
– Близнецы давно уже пьют спиртное, Элла. Или ты считаешь, что сегодня Сойер впервые напился?
– Дело не в этом. Ему не следует пить, когда он так подавлен из-за Себа…
– Ты что, переквалифицировалась в шерифы с нашей последней встречи? – огрызаюсь я.
Честно говоря, я уже устал сдерживаться. Она хочет, чтобы я припомнил ей ее чертово прошлое?
– Извини, что мне не все равно, – огрызается она в ответ.
В груди снова появляется давящее ощущение.
– Слушай, Элла, у меня уже есть отец, так что отвали, ладно?!
– Как скажешь. – Она сердито топает вперед, вскинув руки. – Я же переживаю за тебя, понимаешь? Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты оказался в пластиковом мешке для трупов!
– И я там окажусь, если не смогу хотя бы иногда выпускать пар, – ору я в ответ.
– У вас проблемы?
Мы разворачиваемся и видим, что на нас с тревогой смотрит полицейский. Папу удар хватит, если ему позвонят в Дубай и скажут, что мы с Эллой попали в тюрьму из-за ссоры. Не знаю, сколько еще стрессов сможет вынести моя семья.
– Нет, – отвечаю я.
– Нет, – произносит одновременно со мной Элла и, схватив меня за руку, добавляет: – Мы уже уходим.
Я позволяю ей дотащить себя до машины.
Там освобождаюсь от ее хватки и залезаю в салон, отодвинув кресло назад настолько, насколько это вообще возможно. Решив, что будет лучше молчать, я закрываю глаза и притворяюсь, что засыпаю.
Но, к несчастью, Элла еще со мной не закончила.
– Вэл видела вас с Фелисити в «Эй-Си». Чего она хотела?
Вот дерьмо! Здесь повсюду шпионы!
– Отсосать у меня.
Я приподнимаю колено, потому что в крошечной машинке Эллы для моих ног совсем нет места. Как Рид сюда помещается? Готов поспорить, наш старик специально купил этот спичечный коробок, чтобы Элла и Рид не смогли долго находиться в такой тесноте, как будто их что-то может остановить. Эти двое просто не могут друг без друга, даже спальни у них рядом. Единственное, что мешает им трахаться, как кроликам, – отсутствие Рида. Он всю неделю проводит в университете штата,
