– Не знаю. Но в таком случае расскажи мне, что произошло, – не сдаюсь я.
Раз уж мои воспоминания могут никогда ко мне не вернуться, как предположил доктор Джоши, я не собираюсь отгораживаться от внешнего мира до тех пор, пока не вернется память, и мне остается лишь постараться узнать столько информации, сколько возможно.
Ухмылка Кайла превращается в презрительную усмешку.
– Хочешь деталей? Вообще-то, вы миловались не прямо передо мной. Он приревновал меня к своей бывшей, с которой я переспал, и решил отомстить мне через тебя. Привез тебя на пирс и сделал несколько фоток, где вы лижетесь. Не знаю, перепихнулись вы или нет. Но скорее всего, да, потому что ты та еще шлюха, а этот парень повидал больше кисок, чем гинеколог. Ему стоит лишь дыхнуть в вашу сторону, и вы, девчонки, уже готовы спустить трусы. Но ты должна быть счастлива, потому что я простил тебя. Еще бы! Ты так старательно умоляла меня. – Он делает пальцами жест, ясно давая понять, что в знак извинения я сделала ему не один минет, а три.
Фу.
– Почему ты простил меня? – Будь я на его месте, ни за что бы не захотела больше встречаться с такой ужасной девушкой. Не могли же мои минеты быть настолько хорошими.
– Потому что я хороший парень, а хорошие парни не бросают таких жалких созданий типа тебя. – Он показывает на кровать. – Тем более что ты можешь отплатить мне добром за добро, когда пойдешь на поправку.
Его плотоядный взгляд, устремленный на меня, не оставляет сомнений, как именно я должна буду отплатить.
По-моему, я собираюсь проболеть как можно дольше.
– Ну так что, Харт-лэй[3], когда ты собираешься выписываться отсюда? – Он коверкает мое имя, но трудно сказать, специально ли – быть может, упаси бог, Кайл дал мне такое ласкательное прозвище. Внутри у меня все сжимается.
– Понятия не имею.
– Ладно, – он вряд ли слушает, что я говорю, да и ему плевать. – Позвони, когда тебя выпишут. Мы снова начнем встречаться.
Я бы ответила Кайлу твердым «нет», но решила, что нет нужды ему что-то говорить. Он сам все поймет, когда я вернусь в школу и не позвоню ему. Лучше уж буду монашкой, чем окажусь на коленях перед этим придурком. Да и мой ответ ему, судя по всему, не так уж и нужен – он проходит через гостиную зону и проскальзывает за дверь.
Боже, прежняя Хартли совершенно не разбиралась в людях – ни в тех, кого выбирала в друзья, ни в тех, с кем встречалась.
Глава 6
ИстонПроторчав битый час у сестринского поста, я наконец замечаю свою жертву. Засунув руки в карманы, я степенно подхожу к стойке, пытаясь ничем не выдать свое отчаяние.
– Док Джоши, можно вас на минутку?
Он проносится мимо меня, полы белого халата развеваются, открывая под ним синюю униформу.
– Следите за потреблением жидкости в двести пятой палате и докладывайте о любых признаках боли в животе или повышении температуры. – Он передает медсестре карту. – Когда приедет доктор Ковентри?
– В течение часа, сэр, – отвечает круглолицая медсестра, делая какие-то заметки.
Доктор хмурится.
– Так поздно? Мне бы не помешало перекусить сейчас.
– Я могу принести вам бургер, – предлагаю я, пытаясь завладеть его вниманием, и это срабатывает, потому что он поворачивается ко мне.
– А ты кто такой?
Я открываю рот, чтобы ответить, но медсестра делает это первой:
– Это Истон Ройал, сэр. – И добавляет: – Сын Марии Ройал.
Спасибо, чудесная сестра! Потом я куплю вам цветы.
– Истон Ройал, значит? – Джоши чешет голову ручкой, на конце которой зажигается белый фонарик. – И в чем дело?
– Я бы хотел узнать о состоянии Хартли Райт. Моя сестра сказала, что вы приходили и рассказали все им. Но я был у своего брата, поэтому не могли бы вы повторить еще раз для меня? Хартли моя девушка, и я ни в коем случае не хочу облажаться. – Я улыбаюсь – или, скорее, пытаюсь.
– Твоя девушка, говоришь? – Он вздыхает и убирает ручку в карман. – Все непросто. Когда твоя подружка упала, то очень сильно ударилась головой и получила ушиб фронтальной доли головного мозга. Явных повреждений компьютерная томография не показала, но она не дает полной картины. – Доктор пожимает плечами. – Мы можем лишь констатировать у пациента потерю памяти, большей частью автобиографической, а значит, она не помнит конкретные эпизоды, например, как ты пригласил ее на школьный бал, ваш первый поцелуй, ну и все в таком духе. Она может даже не вспомнить, что вы встречались. Мы не знаем, насколько серьезна эта потеря памяти, но… – Джоши умолкает, как будет есть еще новости, похуже тех, которые он только что мне сообщил.
Я весь напрягаюсь.
– Но что?
– Но вчера Хартли сказала, что ей четырнадцать, так что, похоже, она потеряла память о событиях трех прошедших лет или около того. Вы встречались как раз в этот период времени?
Оцепенев, я лишь качаю головой. Себ никак не приходит в себя, а Хартли потеряла память. Поверить не могу во все это дерьмо!
– Вот такая невезуха, сынок. Но воспоминания могут вернуться к ней. Еще рано, но я бы порекомендовал тебе немного подождать, прежде чем рассказывать ей о тех славных днях, что вы провели вместе. Ну, а если в ваших отношениях имели место и плохие моменты, то потеря памяти – это даже хорошо. Хотел бы я, чтобы моя первая жена тоже потеряла память. Наш развод мог бы тогда закончиться не так печально. – Док подмигивает мне, толкнув кулаком в плечо. – Еще вопросы?
– Она очнулась?
– Была в сознании, когда я заходил к ней пару часов назад. Можешь лично в этом убедиться. И замолви за меня словечко перед своим отцом, хорошо? – преувеличенно весело говорит доктор и уходит.
Я опускаю голову на грудь и начинаю считать в обратном порядке от тысячи, чтобы не броситься за ним и не разбить ему голову о плитку.
«Избив доктора, ты не ускоришь возвращение памяти Хартли», говорит моя лучшая сторона.
«Нет, но зато мне станет легче», возражаю я сам себе, в отчаянии сжимая пальцами переносицу.
Могильная тишина больницы, нарушаемая лишь приглушенными голосами, механическими сигналами и щелчками аппаратов, сводит меня с ума. Я хочу уйти отсюда, но стоит мне выйти на улицу, как тревога становится такой сильной, что хочется содрать с себя кожу. Ничего не поделать. Мне нужно оставаться здесь, рядом с Себом и Хартли.
Я иду к палате Хартли, легонько стучу и открываю дверь.
– Мам? – доносится ее слабый голос.
– Это всего лишь я, детка, – отвечаю я, огибая диваны и кресла,
