– Слуга? – тоненькие брови Виктории изумленно поднялись вверх. – А, поняла. Мохнатик вроде того, что у нас недавно поселился? Да, это смекалистые ребята, они могут.
– Как Афонька, кстати? – понял, о ком идет речь я. – Обжился? Не пьет?
– При деле, – ответила вместо чародейки Евгения. – Архив наш сторожит, и попутно его в порядок приводит.
– Это хорошо, – я потер щеки ладонями. – И все-таки – кто же мне эту хрюшку подложил, а? И, главное, вводные просто сумасшедшие – это человек, дилетант, но имеющий представление о том, что именно он сотворил. Блин, сейчас башка взорвется.
– Кстати, на это порча и направлена, – впервые на моей памяти улыбнулась Виктория. – Головная боль.
– Чего-то жиденько, – изумилась Мезенцева. – Всего-то? Ладно бы на гниение внутренностей или тому подобное. А тут – головная боль. Пфе!
– Ты просто по молодости не знаешь, что такое постоянная изматывающая головная боль, – холодно объяснила чародейка коллеге. – Непрекращающаяся, все время нарастающая и ничем не купируемая. Это ад на земле. Зубная боль на фоне подобного бедствия детские игры на лужайке.
– Ой, старушка нашлась, – округлила глаза Мезенцева. – У нас разница лет в семь.
Виктория ничего на это ей отвечать не стала, она снова подошла к двери, достала из вместительной дамской сумки, что висела у нее на плече, коробочку, из той извлекла пинцет и уже им вытащила иголку.
– Нет, на редкость слабая работа, – сообщила она мне, повертев иголку перед глазами. – Уровень доморощенных колдунов и ведьм, которые всему учились по интернетным сайтам. Кстати, скорее всего так эта бяка и изготовлена, рецепт откуда-нибудь из сети взят. Что ты так на меня смотришь, Мезенцева? Да, и там кое-что найти можно, представь себе. Причем – работающее. Дураков на свете много, иные сами не понимают, что в свободный доступ выкладывают.
– Однако! – только и смог сказать я.
– Повторюсь – тебе это ничем не грозило, – негромко продолжила Виктория. – Будь ты тем, кем раньше, то послезавтра к вечеру уже бы на стенку лез от боли. Но ты теперь другой, потому не переживай. И еще – молодец твой слуга, похвали его за наблюдательность. Раз об этой безделице предупредил, то чего посерьезней точно не пропустит.
Она достала из сумки маленькую пустую стеклянную пробирку, вынула из ее горлышка деревянную затычку и аккуратно опустила иглу внутрь.
Родька, который, естественно, подслушивал, не мог пропустить таких хороших слов о своей персоне. Он вылез невесть откуда и в пояс поклонился Виктории, поблескивая глазами.
– Какая прелесть, – со слабой улыбкой сообщила нам чародейка. – Еще и воспитанный. Не то что наш Афоня, который не здоровается никогда.
Она присела на корточки и протянула Родьке руку. Тот вытер свою лапку о шерсть и ответил на рукопожатие, да еще и ножкой шаркнул. Было видно, что Виктория ему понравилась, не то что Маринка или Мезенцева.
А у меня в голове все вертелось – «доморощенные колдуны», «доморощенные колдуны». Две женщины и мужчина, амулеты, которые дети Ночи носить сроду не станут, Силуянов…
Что-то крутилось в голове, вот только ухвати мысль за хвостик – и все встанет на свои места.
Чего-то не хватало, чего-то важного, последнего связующего звена.
Стоп!
– Жень, а я ведь знаю, кто на меня охоту объявил, – глупо улыбнувшись, сообщил я оперативнице, которая с усмешкой глядела на Викторию, гладившую Родьку по голове. – Точнее – есть у меня версия, причем более чем состоятельная.
– Излагай, – предложила мне девушка. – Почему не послушать?
– Это они, – я показал на Викторию.
– «Они» – кто? – опешила Женька. – Вика и ее клоны?
– Да нет, – я даже ногой топнул. – Эти самые потомственные колдуны и прочие хироманты-гадальщики. И дело тут не в моей ведьмачьей сущности, потенциальной опасности для человечества и так далее. Все просто и обыденно, аж до скуки. Деньги, Женя, деньги.
– Бредит? – спросила у Вики Мезенцева, та пожала плечами. – Какие деньги, Смолин? Ты мелкая сошка в банке, откуда у тебя деньги? Я имею в виду – большие. Такие, за которые убивают.
– У хозяина есть деньги! – возмутился тут Родька, задетый за живое. – Мы не голодранцы, как некоторые. Те, которые вон себе портки нормальные купить не могут и в рванине ходят! Тьфу!
И он указал коготком на джинсы Евгении, которые согласно тенденциям современной моды имели несколько фигурных прорех в районе колен.
– Болтун – находка для шпиона, – сообщила в никуда Виктория.
– Яблочко от яблони, – заметила Мезенцева и обратилась ко мне: – Прокомментируй слова этого существа, Смолин.
– Во-первых, это не существо, – встал в позу я. – Это мой друг, и его зовут Родион.
Родька подбоченился и выпучил глаза, как бы говоря: «да-да-да».
– Во-вторых, – я замялся. – Ну-у-у, ты просто немного не в курсе. Я тут в последнее время немного промышляю… Как бы так сказать…
– Практической магией, – подсказала мне Виктория. – Верно угадала?
– Не совсем, – уклончиво ответил я. – Магии я не знаю, не мой профиль. Скорее, смесью знахарства и алхимии.
– У нас деньжищ в доме вот такая пачка! – все никак не мог успокоиться Родька, он подбежал к Женьке и дернул ее за штанину. – Вот такая! Во!
И он показал лапками размер пачки, преувеличив его раза в три. Или даже в пять. Вот поганец! Уйдут гостьи – я ему язык вырежу. Черенком ложки, чтобы больнее было.
– Очень интересно, – скрестила руки на груди Мезенцева. – Почку он, значит, продает. Хотелось бы уточнить – чью?
Лязгнула дверь соседней квартиры, из нее высунулась голова Константина.
– Сосед, ты чего шумишь? – спросил он, что-то жуя. – Никак дверь не откроешь? Так ты слесаря, что ли…
– Все нормально, – успокоил я его, достал из кармана куртки ключи и потряс ими в воздухе. – Извини за шум.
– Да я вижу, что нормально, – ухмыльнулся тот. – Я-то ему про слесаря! Ну и правильно, гуляй, пока неженат. Потом все, потом уже таких красоток не вызовешь. У жен нюх как у овчарок, они это дело на раз просекают.
И голова соседа снова скрылась за дверью.
– В первый раз меня за
