— Его светлость велел сказать, что раз вы все равно решили тут постоять, то с тем же успехом можете войти внутрь, — сообщил он с неумеренной сухостью в голосе. Маркус помимо воли ощетинился, но поборол желание огрызнуться.
— Благодарю, — сказал он со всей холодностью, на какую был способен. — Я войду.
С этими словами Маркус последовал за слугой в палатку. Глядя на замашки Огюстена, он почти ожидал обнаружить, что этот субъект с помощью неких чар преобразил заурядное походное жилище армейского образца в феодальный дворец — вплоть до старинных картин на стенах и средневековых рыцарских доспехов по углам.
Вместо этого он увидел палатку, которая во многом походила на его собственную, разве что была более опрятна и лучше обустроена. В одном углу до сих пор лежала незатейливая постель в скатке, в другом стояло несколько чемоданов. Полковник сидел на подушке перед широким деревянным столом из четырех сегментов, искусно соединенных петлями, чтобы его удобно было сложить для перевозки. Рядом с полковником располагался еще один чемодан, битком набитый книгами. В тусклом свете Маркус не мог различить названий, но все до единой книги были переплетены в темно–зеленую кожу и так ровно сложены внутри небольшого чемодана, словно его смастерили специально для них. Вполне вероятно, подумал Маркус, что так оно и есть. Янус, без сомнений, основательно подготовился к армейской службе.
— Капитан, — проговорил полковник, подняв голову от стопки разрозненных бумаг. — Присаживайтесь. Я так понимаю, это не светский визит?
— Нет, сэр. — Маркус задумался, не лучше ли остаться стоять, но решил, что этим вряд ли чего достигнет. Он устроился на подушке напротив Януса. — Сэр, могу я с вами поговорить?
— Да, конечно. — Янус отодвинул бумаги в сторону и сцепил пальцы. — Что вас беспокоит?
Маркус неловко покосился на Огюстена, который скромно стоял поодаль, почти сливаясь с окружающей обстановкой. Янус поглядел на слугу.
— Огюстен, — сказал он, — будь так добр, приготовь капитану чашку чаю.
Слуга в очередной раз одарил Маркуса неодобрительным взглядом, поклонился и бесшумно, как призрак, выскользнул из палатки.
— Право же, — сказал Янус, — вы должны научиться не замечать Огюстена. Уверяю вас, он превосходно умеет держать язык за зубами. Впрочем, если вам так легче… — Он развел руками.
— Спасибо, сэр. — Маркус осторожно откашлялся. — Я… то есть я даже не знаю, с чего начать…
— Вы хотите дать мне совет, — подсказал Янус.
Маркус опешил:
— Как вы об этом узнали?
— Вряд ли вы стали бы так нервничать из–за какого–то донесения или мелкого происшествия. Верно ведь? — Янус одарил собеседника обезоруживающей улыбкой. Серые глаза его искрились в свете лампы. — Капитан, я же говорил, что мне нужна ваша помощь. С глазу на глаз вы всегда можете высказываться свободно. Не могу обещать, что последую вашему совету, но, безусловно, его выслушаю.
— Спасибо, сэр. — Маркус собрался с духом. — Тогда я со всем почтением предлагаю сократить дневные переходы и назначить полковые учения по строевой подготовке.
Наступила недолгая тишина. Янус, откинувшись назад, склонил голову к плечу, как будто заново обдумывал предмет разговора. Наконец он сказал:
— И почему же вы это предлагаете?
— Пятнадцать миль в день… — Маркус запнулся, помолчал. — Не то чтобы людям такой переход был не под силу, сэр, но повозки его не выдержат. Наши припасы…
Янус беспечно махнул рукой.
— Не беспокойтесь, у обоза будет время, чтобы нас нагнать. Гораздо важнее, чтобы солдаты привыкли к жесткому темпу перехода. Очень скоро нам это пригодится.
Маркус выпрямился, чувствуя себя разбитым в пух и прах. Янус, наблюдавший за ним, вдруг разразился хохотом.
— Сэр?.. — неуверенно проговорил Маркус.
— Извините, — сказал полковник, все еще посмеиваясь. — Думаю, это моя вина. Я еще не привык к тому, что вы назвали бы военными условиями. Капитан, если вы не согласны со мной, я требую, чтобы вы так прямо и сказали. Я не Карис, провозглашающий закон Божий.
— Вы — полковник, — указал Маркус, мысленно добавив: «И к тому же граф». — Мне не положено…
— Я намерен использовать ваши суждения и ваш опыт. Это означает, что вы должны не только бессловесно внимать извержениям моей божественной мудрости. До тех пор пока мы не столкнулись напрямую с врагом, я ожидаю, что вы станете поправлять меня всякий раз, когда я скажу глупость.
— Так точно, сэр, — сказал Маркус. Он и забыл, как полезна бывает эта фраза, — в нее можно вложить все что угодно.
— Итак… на самом деле вас ведь беспокоит вовсе не отставший обоз?
— Сэр… — Маркус опять запнулся, потом мысленно пожал плечами. — В полку ходят разговоры. Люди недовольны — впрочем, они всегда недовольны, — но сейчас они считают, что мы не сможем победить. Они говорят, что вы либо гонитесь за славой, либо сошли с ума, и если мы ввяжемся в бой с искупителями… — Маркус покачал головой. — Я почти не общался с новобранцами, но ветераны… им недостает прочности. Пока что они держатся, но от первого же сильного удара разлетятся вдребезги.
Янус ничего не сказал. Улыбка его исчезла, сменившись задумчивым выражением лица, и только в уголках глаз еще таились смешливые морщинки. Ободренный результатом, Маркус продолжал:
— Сегодня перед ужином ко мне приходил Вал… то есть капитан Солвен. Он сказал, что некоторые новобранцы даже не побывали в учебной части и никто из них не прошел до конца курс подготовки.
— Это правда, — сказал Янус. — Министерству не хотелось отправлять в Хандар обстрелянную часть, а потому было решено пополнить Колониальный полк тем, что наскребли в учебных частях и у провинциальных вербовщиков.
— Тогда я не уверен, что их нужно закалять жестким темпом перехода. Может, они и доберутся до места назначения, но смогут ли сражаться, когда придет время?
— «Необученный» еще не значит «трус». — Янус нахмурился. — Я надеялся, что ветераны будут наставлять новобранцев в, так сказать, неформальной обстановке.
— Судя по тому, что я видел, сэр, те и другие держатся особняком друг от друга. К тому же новобранцы больше всего нуждаются в обучении боевому порядку — тому, что
