— Не думаю, что у аскеров есть выбор. В основном их снабжали списанным имуществом армии его величества. — Маркус на миг замялся. — Удивлен, что вам удалось так хорошо рассмотреть эти пушки.
— Я их не видел, сэр. Знающий человек может распознать вид орудия по звуку выстрела.
— Поверю вам на слово, — сухо отозвался Маркус.
— Благодарю, сэр. Однако, если аскеры планировали оборонять переправу у Западного моста, они наверняка должны были прихватить с собой не только пару легких пушек. Я думаю, что более тяжелые орудия еще только подтягиваются сюда.
— Кто–то там, за рекой, чертовски спешит, — пробормотал Маркус. Он надеялся, что это хороший признак: «Если аскеры так рвутся переправиться через реку, значит им тем более стоит помешать, верно?» Он поморщился — мимо пронесли очередные носилки. — Если вы не сумеете подавить их огонь, нам на этом берегу придется солоно.
— Так точно, сэр, — отозвался Арчер. — Мы сделаем все, что в наших силах, сэр.
На пару часов воцарилась тишина, чему Маркус был несказанно рад. Передышка дала ему возможность вынести из прибрежных руин убитых и раненых, и поисковые команды, пользуясь случаем, покопались в развалинах со всей основательностью. Именно потому Маркус и взял с собой ветеранов Первого колониального. Средний ворданайский солдат, как правило, не имел опыта баррикадных боев и возведения боевых укреплений, поскольку на континенте просто–напросто не воевали таким образом. Там, к примеру, считалось верхом неучтивости разносить вражеский городок из осадных орудий. Ветераны, однако, много лет провели в Хандаре, где шайки разбойников и летучие отряды десолтаев не стесняясь использовали дома местных жителей в качестве фортов, а потому им не раз доводилось принимать участие в ожесточенных уличных битвах. Сценарий подобного боя был знаком им до мелочей.
«Вот только на этот раз мы, впервые в жизни, оказались по другую сторону баррикад», — подумал Маркус. Обычно все происходило наоборот: местные укреплялись в какой–нибудь деревушке, а ворданаи выкуривали их оттуда пушечным огнем и штыками.
Капрал Монтань, который, по всеобщему мнению, был самым зорким в полку, по приказу Маркуса засел на крыше храма и неотрывно следил за южным направлением. Четыре дня, сказал Янус, а сегодня именно четвертый день. Всякий раз, когда Маркус слышал чей–то крик, сердце у него подпрыгивало в безумной надежде, что кто–то увидел, как с юга движутся к городку длинные колонны синих вор- данайских мундиров.
Как бы не так! Из храма выбежал посыльный, резко остановился и торопливо отдал честь:
— Движение в лагере противника, сэр! Похоже на тяжелые орудия, сэр!
«Вот оно, началось!» Маркус вперил взгляд на север, на дальний берег, куда хлынули, словно рассерженные муравьи, десятки бурых фигур. И пары минут не прошло, как он заметил первую вспышку огня, за которой последовал отдаленный раскатистый грохот. Маркус проследил взглядом траекторию выстрела, чтобы посмотреть, куда он угодит, — и опешил, когда ядро с пронзительным, злобно мяукающим визгом пролетело над его головой, едва не чиркнуло о крышу храма и ухнуло на землю далеко за пределами городка.
— Святые угодники! — вырвалось у Маркуса. — Какого дьявола! — Он нетерпеливо махнул рукой стоявшему рядом посыльному. — Бегом к лейтенанту Арчеру и спроси у него, что это за чертовщина!
Впрочем, к тому времени, когда вестовой вернулся, Маркус и сам понял, что к чему. Еще три чудовищные пушки открыли огонь, два ядра пролетели над городком, а третье упало в некотором отдалении от берега, пропахало насквозь несколько домов и только тогда остановилось. Запыхавшийся посыльный подтвердил подозрения Маркуса.
— Осадные орудия, сэр! — выпалил он, все еще переводя дух, после того как дважды пробежал через весь городок. — Большие, сэр, самое малое — в двадцать четыре фунта.
— Тридцать шесть, — поправил Маркус. — Это тридцатишестифунтовые корабельные пушки.
— Правда? — Солдат, явно впечатленный, оглянулся на дальние клубы порохового дыма. — Отличное зрение, сэр!
Губы Маркуса дернулись в мимолетной усмешке.
— Боюсь, я все же не настолько зоркий. Просто мне довелось проходить мимо этих орудий по меньшей мере раз в неделю. Ты забыл, что принц выставил их в ряд вдоль гавани в Эш–Катарионе.
Корабельные пушки были подарком короля Вордана своему венценосному другу и брату. Принц, помнится, пришел от них в полный восторг. В тот день Маркус оказался свидетелем того, как солдаты Первого колониального выгружали их на берег, пыхтя и ругаясь на чем свет стоит, — по два десятка человек на каждое орудие. Если малыши «гестхемели» были старше лейтенанта Арчера, то эти пушки превосходили по возрасту старейших жителей Хандара — неуклюжие сувениры минувшей эпохи. Никто, разумеется, не сказал принцу, что громадные орудия, которыми он так гордится, — всего лишь музейные экспонаты.
У посыльного отвисла челюсть.
— Сэр. так это — те самые пушки? Я всегда считал, что они только для красоты!
— Как видно, генерал Хтоба нашел им другое применение. — Маркус с мимолетной благодарностью помянул прозорливость, которую проявил Янус, решив не идти в сторону Западного моста. При одной мысли о том, что полк, ворвавшись на мост, напоролся бы на эти допотопные чудовища, Маркуса пробрала нешуточная дрожь. — Что думает Арчер? Сумеет их подавить?
— Он сказал, что постарается, сэр, но они уж очень далеко от берега. Большая дальность, сэр.
— Передай ему, чтобы постарался. И пускай опять подают боеприпасы по цепочке.
Новый выстрел одного из корабельных монстров пришелся уже заметно ближе к берегу. Громадное ядро пробило городок насквозь, точно папиросную бумагу, оставляя за собой ровный след из поднимающейся пыли. Посыльный судорожно сглотнул, снова отдал честь и бегом унесся прочь.
Пушки Арчера открыли огонь пару минут спустя. Как и предсказывал лейтенант, из–за дальности его ответные выстрелы оказались менее эффективными, чем прежде, однако мастерство заместителя Пастора не вызывало сомнений. Всего лишь через пару выстрелов его орудия уже методично били в точности по клубам порохового дыма, который окутывал большие корабельные пушки. Одно хорошо: эти музейные экспонаты было долго и муторно наводить на цель. Если бы они вступили в дуэль с Арчером, им понадобилась бы целая вечность, чтобы как следует пристреляться.
Именно потому корабельные монстры даже не попытались отстреливаться. Они продолжали бить по прибрежной полосе, без труда, словно спичечные домики, разнося баррикады из обломков дерева и глины. Между тем нарастающий вой пронзительно
