Портер и Макмастер представили президенту свой проект речи. Они говорили до посинения, но было ясно, что бой проигран.
Нет, нет и нет, сказал Трамп. Он собирается выйти полностью и бесповоротно: «Это единственный способ сдержать обещание, данное избирателям».
Трамп переделал текст речи, значительно ужесточив язык.
Выступая после обеда в Розовом саду, где в тот день играл духовой оркестр, президент похвалил фондовый рынок и усилия США в борьбе терроризмом.
«В этой области, как и во многих других, мы продолжаем выполнять наши обязательства. И я не хочу, чтобы что-либо мешало нам». После чего немедленно перешел к главному: «С тем чтобы исполнить мой священный долг по защите Америки и ее граждан, Соединенные Штаты выходят из Парижского соглашения по климату.
Как человек, который искренне заботится об окружающей среде, я не могу с чистой совестью поддерживать соглашение, которое наказывает Соединенные Штаты — а именно это и делает этот договор — мирового лидера в деле защиты окружающей среды, не налагая никаких значимых обязательств на главных мировых загрязнителей.
Я был избран, чтобы представлять интересы граждан Питтсбурга, а не Парижа».
15 июня 2017 г. в Washington Post вышла статья трех ведущих журналистов, специализирующихся на освещении деятельности министерства юстиции и ФБР, под заголовком: «Спецпрокурор расследует сделки Джареда Кушнера». Мюллер запрашивал все больше и больше документов. Кушнер нанял ведущего вашингтонского адвоката по уголовным делам Аббе Лоуэлла. Прибус видел, как вокруг некоторых сомнительных инвестиций, в которых был замешан Джаред, разгорается пожар. Пришло время сыграть в большую игру, решил он. Он сказал Трампу, что Джаред не должен занимать официальную должность в Белом доме. Законы о непотизме существуют не просто так. Мюллер будет копать, пока не разузнает о финансах Джареда все. А потом доберется и до ваших финансов, если уже этого не сделал.
Обычно Трамп отмахивался от предостережений Прибуса по поводу Джареда. Но на этот раз он сделал паузу и задумался. Наконец он посмотрел на главу аппарата. Его ответ был неожиданным.
«Ты прав», — сказал президент.
Но за этим ничего не последовало. Прибус продолжал убеждать Трампа, что его зять не должен занимать в Белом доме официальную должность и кабинет. Но эта настойчивость ударила рикошетом по самому Прибусу, испортив его отношения с Джаредом, который был настроен остаться. Миссия под названием «Джаред» так и осталась для Прибуса невыполнимой.
Не сумев убедить президента ограничить активность в Twitter, Прибус начал искать способы воздействия на нее хотя бы косвенным образом. Поскольку твиты часто были ответом на увиденное по телевизору — а Трамп проводил перед ним все свободное время, — Прибус стал думать, как отвлечь его от телеэкрана. Но просмотр телепередач был для Трампа «занятием по умолчанию». Хуже всего были воскресные вечера. Трамп возвращался в Белый дом из одного из своих гольф-клубов, где любил проводить выходные, как раз к тому времени, когда по враждебным телеканалам MSNBC и CNN начинались политические ток-шоу.
У президента и первой леди в резиденции были отдельные спальни. Трамп уединялся в своей спальне, где работал гигантский телевизор и имелся доступ в Twitter. Прибус называл президентскую спальню «мастерской дьявола», а ранние утренние часы (Трамп включал телевизор, едва просыпался) и опасные воскресные вечера — «ведьминым часом».
С утренним «ведьминым часом» Прибус ничего не мог поделать, но он мог внести коррективы в распорядок дня президента в выходные дни. Он перенес возвращение Трампа в Белый дом на чуть более позднее время. Теперь Трамп возвращался в свою резиденцию к 21:00, когда на MSNBC и CNN обычно начинались более нейтральные программы без острых политических споров с неизбежным обсуждением Трампа.
Бэннон понял, что серия докладов Совета национальной безопасности по Афганистану, Ирану, Китаю, России и Северной Корее не произвела впечатления на Трампа. В отсутствие некоего организующего принципа он не мог охватить все это.
Бэннон позвонил Салли Доннелли, старшему советнику и ближайшей помощнице министра обороны Мэттиса: «Салли, ты должна поговорить со своим боссом. Проблема вот в чем». Вы то беретесь за Ливию, то переключаетесь на Сирию. «Я знаю этого парня. Он разочарован. Все слишком бессвязно. За исключением того, что мы делаем с саудовцами. Остальное — полная мешанина.
Есть одно предложение, которое я хочу обсудить с Мэттисом. Я приеду сам и поговорю с ним». Бэннон разработал то, что он называл «стратегией Соединенных Штатов».
В 8:00 в одну из июньских суббот Бэннон приехал в Пентагон. Он выпил кофе вместе с Доннелли и начальником штаба Мэттиса, отставным контр-адмиралом Кевином Суини. Затем они устроились вместе с Мэттисом за небольшим столом для совещаний в его кабинете.
«Вот о чем я хотел поговорить, — начал Бэннон. — Вы совершенно упускаете из виду Тихоокеанский регион. И Китай. Никакой глубокой стратегии. Вы слишком завязаны на Центкоме» (т.е. Центральном командовании, отвечающем за Ближний Восток и Центральную Азию).
Поскольку Мэттис возглавлял Центком с 2010 по 2013 г., Бэннон решил, что он продолжает мыслить в тех же рамках и в кресле министра обороны. Он напомнил Мэттису, что китайские политические лидеры и элита расходятся в своем отношении к США. Один лагерь рассматривает США как равного партнера, согегемона. Другой — ястребы — считает Соединенные Штаты более слабой державой и призывает относиться к ним соответствующим образом.
Мэттис возразил. Президент Трамп дал ему конкретное поручение — уничтожить ИГИЛ.
«В общем, я предлагаю вам сделку», — сказал Бэннон. Если Мэттис поддержит политику сдерживания Китая, Бэннон сделает все, чтобы ослабить давление в отношении ухода США из Афганистана.
Афганистан был краеугольным камнем в китайском проекте «Один пояс — один путь», целью которого было распространение китайской торговой сети на Европу.
«Стив, — сказал Мэттис, — я из тех парней, кого называют глобалистами. Я считаю, что глобальная торговля — это хорошо».
Бэннон побледнел. Трамп был прав. Генералы ничего не смыслили в бизнесе и экономике. Их никогда не волновал вопрос, откуда берутся деньги.
Глава 24
В выходные
