Я просмотрел не менее трех современных философских энциклопедий и не обнаружил там ни одного из этих имен (не считая Гипатии). И не в том дело, что не было женщин, занимавшихся философией. Просто философы предпочли о них забыть – возможно, предварительно присвоив их идеи.
2003Где живет антисемитизм?
Благодаря целому ряду недавних событий (я имею в виду не только теракты, но и настораживающие результаты соцопросов) на первый план снова вышла проблема антисемитизма. Не так легко отличить неприятие политики Шарона[337] (разделяемое многими евреями) от антиизраилизма, а последний – от антисемитизма, но у общественного мнения и массмедиа существует тенденция вязать каждое лыко в строку. Кроме того, создается впечатление, что общественное мнение Запада покоится на двух утешительных убеждениях: антисемитизм – это проблема арабов, а в Европе он присущ лишь узкому кругу скинхедов.
У европейцев никогда не получалось толком разграничить религиозный, народный и «научный» антисемитизм. Ответственность за народный антисемитизм лежит, однозначно, на антисемитизме религиозном: слова о том, что евреи – народ-богоубийца, послужили оправданием многочисленным погромам – в том числе и потому, что народам Европы было сложно ассимилировать диаспоры, решительно настроенные сохранить свои традиции. Последователи культа Книги, а стало быть, чтения в мире неучей выглядели опасными интеллектуалами, говорящими на незнакомом языке. Что касается «научного» антисемитизма, то под ним я подразумеваю обоснование идеи о превосходстве арийской расы над еврейской историко-антропологическими аргументами, а также политическое учение о существовании еврейского заговора, цель которого – захватить христианский мир (апогеем тут стали «Протоколы сионских мудрецов»). И возник он не без участия европейской светской интеллигенции.
В арабском мире теологический антисемитизм отсутствует, поскольку Коран тоже признает библейских патриархов, от Авраама до Иисуса. В период своей экспансии мусульмане были достаточно толерантны по отношению к евреям и христианам: этим второсортным гражданам дозволялось отправлять религиозные обряды и заниматься торговлей постольку, поскольку они платили налоги. Нынешний исламский антисемитизм, не являясь религиозным, имеет исключительно этнополитическую природу (религиозные мотивы выступают как вспомогательные, а не основополагающие). Если бы сионисты XIX века учредили новое Государство Израиль в штате Юта, арабы не ударились бы в антисемитизм. Не хочу быть понятым превратно: в силу исторических и религиозных причин евреи имели полное право стремиться в Палестину, в течение века их экспансия носила мирный характер, и они совершенно вправе оставаться там, где есть, поскольку добились этого упорным трудом. Однако арабский антисемитизм носит не теологический, а территориальный характер.
Куда более тяжкий груз ответственности лежит на европейцах. Народный антисемитизм, подогреваемый антисемитизмом религиозным, хоть и приводил к кровопролитиям, но локальным и спонтанным. Настоящий же «научный» антисемитизм зародился в конце XVIII–XIX веке, причем не в Германии, а почему-то в Италии и в легитимистской Франции. Именно во Франции завоевывают популярность расистские теории об этнических корнях цивилизаций, и во Франции и Италии совместными усилиями разрабатывается теория еврейского заговора, повинного сначала в ужасах Французской революции, а затем и в кознях с целью захвата всего христианского мира. Исторически установлено, что «Протоколы» были сфабрикованы иезуитами-легитимистами при участии французских и российских секретных служб, и лишь через какое-то время сперва реакционеры царской России, а потом и нацисты приняли их как бесспорную истину. Даже в интернете в основе большинства арабских антисемитских сайтов лежит все тот же «научный» европейский антисемитизм.
Надо отдать должное господину Фини[338], который изо всех сил пытается отмежевать давнее прошлое своей политической партии от антисемитизма. Но зайдите в любой специализированный книжный магазин, и рядом с оккультными книгами о Граале вы обнаружите речи Муссолини и «Протоколы». Любопытная смесь, на которой вырос идеолог наших правых, чьи книги непременно найдутся в тех же магазинах, – Эвола[339].
Разумеется, существуют еще террористические организации, члены которых, не спросясь у Фассино и Д’Алемы[340], провозглашают себя «коммунистами». Но итальянские левые кровью своей завоевали себе право не отождествляться с этими экстремистскими группировками, встав на защиту Государства от террористического разгула. Это Берлускони валит всех в одну кучу, но, при всей своей политической эффективности, в области культуры он тем не менее авторитетом не считается. Правые уважаемого господина Фини поступили точно так же? Они готовы признать, что Эвола был не просто довольно обаятельным безумцем, небезупречным в научном смысле, но с приятным стилем изложения, а оголтелым антисемитом, не отказавшимся от своих взглядов даже после войны? Кому придется разбирать – и в школах, и в сознании людей взрослых – завалы бреда «научного» антисемитизма, поддержанного достопочтенным Альмиранте[341] в безумных номерах La difesa della razza[342]?
Противостоять арабскому терроризму – долг и необходимость. Но при этом надо бороться, хотя бы посредством неустанной разъяснительной работы, с врагами, сидящими у нас дома, – с теми, от кого и пошел арабский антисемитизм.
2003Кто велел носить паранджу?
По поводу паранджи чего только не было сказано. Проди[343] озвучил позицию, которая мне кажется весьма обоснованной: если понимать под паранджой своего рода платок, оставляющий лицо открытым, то носите на здоровье все, кто хочет (помимо всего прочего, да простят мне беспристрастное эстетическое суждение, платок облагораживает лицо, и все женщины в нем похожи на мадонн Антонелло да Мессины). Совсем другое дело – все прочие виды паранджи, препятствующие опознанию личности, поскольку это противоречит закону. Конечно, запрет этот сам по себе может вызвать новые споры, ведь тогда следовало бы запретить и карнавальные маски (а как показывает «Заводной апельсин», в смешной маске можно совершать ужасные преступления). Но предположим, что это все к делу не относится.
Если мы встречаемся со знаком каждый раз, когда что-то в определенной мере или отношении подменяет собой нечто другое, то мусульманская паранджа – такое же семиотическое явление, как и униформа, чья изначальная функция состоит не в том, чтобы защищать тело от непогоды, или покрывала монахинь (зачастую тоже весьма изящные). Вот почему паранджа вызывает так много споров, хотя никто и не думал обсуждать платки, которыми в былые времена повязывали голову наши крестьянки, поскольку они лишены какого-либо символизма.
Паранджу критикуют за то, что ее носят, чтобы подчеркнуть свою идентичность. Но подчеркивать идентичность или принадлежность к какой-либо общности не запрещено: этой же цели служат партийный значок, ряса капуцина или оранжевый балахон в сочетании с бритой головой. Интересно, впрочем, обязаны ли мусульманки носить паранджу потому, что так предписывает Коран. Совсем
