Опасаясь, что перевод Манделя немного, скажем так, модернистски-умеренный, я поискал в интернете Коран в переводе на итальянский Хамзы Пиккардо, изданный под духовным патронажем Союза исламских общин и организаций Италии, и нашел там весь кусок целиком: «Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали свои взоры и оберегали свои половые органы. Пусть они не выставляют напоказ своих прикрас, за исключением тех, которые видны, и пусть прикрывают своими покрывалами вырез на груди и не показывают своей красы никому, кроме своих мужей, или своих отцов, или своих свекров, или своих сыновей, или сыновей своих мужей, или своих братьев, или сыновей своих братьев, или сыновей своих сестер, или своих женщин, или невольников, которыми овладели их десницы, или слуг из числа мужчин, лишенных вожделения, или детей, которые не постигли наготы женщин»[345]. Для очистки совести я сверился даже с Кораном в классическом переводе выдающегося ираниста Алессандро Баузани[346] (издательство BUR) и там тоже, с небольшими лексическими вариациями, обнаружил предписание: «пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди»[347].
Для меня, как человека, не знающего арабский, трех свидетельств столь различного происхождения вполне достаточно. Коран призывает всего-навсего к целомудрию, и будь он написан на Западе в наши дни, то призывал бы и прикрывать пупок, потому что на Западе теперь принято танцевать танец живота прямо на улице.
Кто же тогда велел женщинам покрываться? Мандель не без злорадства сообщает, что это был святой Павел (Первое послание к Коринфянам), но Павел адресует свой наказ лишь тем женщинам, что молятся и пророчествуют. Но вот что, опять-таки задолго до Корана, пишет Тертуллиан (еретик-монтанист, но, как ни крути, христианин) в своем трактате «О женском убранстве»: “…вы должны стараться нравиться не кому иному, как своим мужьям; нравиться же им можете вы только по мере того, как перестанете заботиться о том, чтобы нравиться другим. Не бойтесь, жена не может казаться мужу противною. <…> Муж, какой бы ни был, требует от жены своей паче всего ненарушенного целомудрия. Христианин не должен обращать внимание на красоту… <…>
Все то, что мною досель сказано, не к тому клонится, чтобы обратить вас к образу жизни, так сказать, мужицкому и отвратительному, или посоветовать вам не соблюдать опрятности в своей особе. Намерение мое состоит только в том, чтобы показать вам, до какой степени и до каких пределов может простираться заботливость ваша о своем теле… <…> Наиболее оскорбляет Его [Господа] безмерная склонность многих женщин употреблять всякого рода снадобья, чтобы сделать кожу белой и гладкой, чтобы красить лицо и щеки свои румянами, чтобы чернить брови сажею. <…>…Бог хочет, чтобы вы были под покрывалом. А зачем? Вероятно, затем, чтобы никто не видал головы жен…»[348]. Вот почему на протяжении всей истории живописи что Мадонна, что праведницы изображаются под покрывалом, будто сонм прелестных мусульманок.
2006Евреи, масоны и radical chic
Сейчас, когда я пишу эти строки, еще не утихли пересуды в газетах по поводу дона Джельмини[349], и хотелось бы сразу сказать, что меня не особо интересует, справедливы предъявленные ему обвинения или ошибочны, поскольку человеку, будь то хоть священник, хоть прокурор, свойственно ошибаться, и, в конце концов, это сугубо личное дело. С другой стороны, надо признать, что истцы не только сидели или имеют судимости, но и попадались на наркотиках, и если под действием наркотика может пригрезиться, что на тебя напало чудище с фасеточными глазами, то вполне может и примерещиться, что тебя целует восьмидесятилетний священнослужитель, ведь ужасам (о чем знал еще Лавкрафт[350]) не бывает конца.
Однако интересней всего в этой истории заявление (взятое назад уже через два дня), что обвинения спровоцированы еврейской кликой и представителями radical chic[351]. Позже, столкнувшись с реакцией евреев, дон Джельмини пошел на попятный, сказав, что имел в виду масонов, а так как масоны – вроде Opus Dei или иезуитов, чем меньше шума вокруг них поднимают, тем лучше, они и спустили сказанное на тормозах. В конце концов, никто не убивал шесть миллионов масонов (разве что в эпоху Рисорджименто расстреляли пару карбонариев), поэтому масоны в этом плане не так обидчивы, как евреи.
Тут же появилось несколько статей (припоминаю написанные Серрой и Батистой), где обратили внимание, как в словах дона Джельмини прозвучали (сознательно или бессознательно) отголоски давней церковной полемики, и это во всей истории самое грустное. И действительно, более чем хорошо известно, что идея жидомасонского заговора, из которой позднее выросли «Протоколы сионских мудрецов», была выношена иезуитами и красной нитью проходит через всю полемику, обращенную сначала против Французской революции, а затем – против Рисорджименто.
Но поскольку от идеи жидомасонского заговора с тех пор отрекся сам Ватикан, казалось, что этот образ погребен теперь в недрах пыльных семинарских библиотек, а право авторства отошло к Адольфу Гитлеру и бен Ладену. И вот пожалуйста – мы видим, как у ныне живущего священника, учившегося в семинарии предположительно в тридцатые годы (после Латеранских соглашений[352]), где-то в тайниках души сохранились воспоминания – хотя бы по рассказам – о чудище, нагонявшем страх на поколение его преподавателей.
В 1992 году один злополучный кардинал, вовсе не думая о евреях, а выступая против мафии, назвал последнюю «синагогой Сатаны». И пошло-поехало. Тут же разгорелась полемика, в которой даже я поучаствовал двумя «картонками». Те, кто оправдывал использование этого выражения, напоминали, что, если верить словарю, «синагога» означает также «собрание», «заседание», «сборище» и что сам термин употребляется еще в «Апокалипсисе». Но дело в том, что не только в «Апокалипсисе» это выражение встречается в антииудейском контексте, – его современным употреблением мы обязаны книге «Синагога Сатаны», изданной в 1893 году монсеньором Мёреном[353], где он доказывает, что масонство, эта секта почитателей Люцифера, насквозь пропитано еврейской культурой (в ту же компанию Мёрен, впрочем, щедрой рукой добавляет гностиков, змеепоклонников, манихеев, тамплиеров, рыцарей Мальтийского ордена и сочинения Гермеса Трисмегиста) и с его помощью евреи стремятся захватить мир.
После такой осатаневшей книги Мёрена (имевшей в свое время большой успех) уже нельзя безнаказанно пользоваться выражением «синагога Сатаны», как нельзя больше размахивать флагом со свастикой,
