Возвращался он с нехорошим предчувствием, и его негативные мысли претворились в явь. Фрагед не узнал свое хозяйство. Его рой был разорен, в кассете не осталось и половины особей: мятежные гордецы в его отсутствие выбрались из кассеты и сбежали из роя, а поскольку, может быть, все они считали себя, хоть и маленькими, но пророками, за ними потянулись и некоторые антры из числа покорных. Фрагед разыскал беглецов — все они уже расползлись по планете и построили свои отдельные маленькие рои, где им, как видно, вполне вольготно жилось без всяких кассет и матриц. Напрасно Фрагед, вооружившись средствами защиты, пытался вернуть их и отобрать у них дикий металлонектар: предводимые своими пророками, они накинулись на бывшего хозяина всем сплоченно-агрессивным роем, и Фрагед едва остался цел.
В отчаянии вернулся он к развалинам своего роя, где в опустевшей кассете макси копошились немногочисленные и самые слабенькие, зато вполне лояльные антры: матрица для сбора металлонектара была почти пуста. Поместив их, как и в первый раз, в капсулу-ковчег и скрыв в безопасном месте, Фрагед в приступе злобы обрушил на планету потоки воды — никакой пощады бунтарям-разорителям! Я очищу от них планету! Каково же было его потрясение, когда спустя некоторое время после потопа и ухода воды он убедился: антры-мятежники не только уцелели, но и по-прежнему вырабатывают свой дикий металлонектар, который не стал менее ценным от того, что больше не находился в хозяйской матрице. Зато прирученный рой Фрагеда после пребывания в ковчеге совсем исчах, и нектара в матрице не хватало даже самим антрам, которые теперь не только не были вечными двигателями — золотоносными муравьями, а едва шевелились от истощения. Как это объяснить, Фрагед понятия не имел: «Одичавший рой научился строить собственные капсулы-ковчеги и спасаться в них от потопа», — больше ничто не приходило ему на ум.
«Ну что ж, ладно. Меня тоже так просто не возьмешь!» Фрагед выждал, пока одичавшие антры-беглецы очистятся от наносов грязи, выследил их новые поселения-рои и обрушил на них камнепад. Тщетно. Его лояльный рой в кассете так и влачил жалкое существование — он потерял еще нескольких антров, покорно продолжавших «ткать» золотоносную пластинку и умерших от полной потери сил, — а гордые дикари, затаившись, пересидели в земле опасность, а потом, осмелев, выползли и восстановили свои рои.
Это уже было слишком! Фрагед стал посыпать их сильным ядом, специально приобретенным все на той же ярмарке продукции антроводства. Но экосистема молодой планеты тоже пострадала от такого воздействия: в кассету, где сидели ручные антры Фрагеда, — сколько их еще оставалось? — пришел безжалостный мор. Через некоторое время зачахли и последние покорные антры. Дно матрицы теперь усеивали не золотые капельки, а желтенькие трупики.
Что было делать? Фрагед чувствовал, что душевно раздавлен, и понимал, что он на грани разорения. Оставалась последняя надежда.
— Да вы не волнуйтесь так, ничего страшного, такое случается сплошь и рядом, — успокоили его в Главном центре антроводства. — Сделайте карантин на некоторое время, после чего наш специалист замерит все необходимые параметры вашей планеты — и можете спокойно заселять новый рой, если металлов там еще достаточно. Ну а если нет — тоже нет повода отчаиваться: ищите другую планету. К тому же мятежность антров нарастает по мере истощения запасов металлов — это доказано нашими учеными. Так что, скорее всего, вам за вашу планету незачем и держаться.
Фрагед смирился с гибелью планеты и решил начать сбор металлонектара заново — со свежим роем антров. Новой расхваленной антроводами-селекционерами породы — якобы очень высокой степени лояльности.
— Поживем — увидим, — пробормотал Фрагед, упаковывая вновь приобретенную кассету с роем и укладывая матрицы.
Завтра он полетит обустраиваться на новой планете…
Карина Сарсенова
Кардинальные меры
Посадка прошла на удивление мягко. Обычно планеты, болтающиеся на далеких задворках Галактик, тоскуют по новому обществу и с излишне крепкими объятиями встречают прибывших гостей.
Планета и правда была далекой. Настолько, что никто из путешественников сквозь межгалактическое пространство никогда ничего о ней не слышал. К тому же планета была молодой. По мирозданческим законам вообще новорожденной. Может быть, по этой причине она парила в ореоле таинственности.
Гости и в самом деле были долгожданными. Еще бы! Впервые за короткую, но все же историю существования Эвриады (именно так обозначался конечный пункт их вояжа) на ней организовывался музыкальный фестиваль Мирозданческого масштаба!
Едва корабль невесомо опустился на поверхность загадочной Эвриады, пассажиры с жадным любопытством прилипли к круглым жерлам иллюминаторов. Каков же он, внешний облик космической незнакомки?
Непроницаемый туман, принявший в себя корабль при посадке, ничуть не рассеялся. Не молочные, но фиолетовые с прозеленью туманные стены поглощали взгляды и уводили во все больше наплывающую опустошенную растерянность…
Никого и ничего… Безразличие вливалось в души, заполняя вялостью движения мысли и материи…
Вдруг туман мгновенно исчез, растворившись в мощных потоках оранжевого света, ударившего с разных сторон. Пять солнц разом взошли в небеса феерично сияющим нимбом.
— Рассвет у них наступает за ноль целую, пять сотых межгалактической секунды, — раздался у каждого пассажира в ухе жизнерадостный голос командира корабля. — Мы прибыли на планету Эвриада. Климат-контроль всей планеты поддерживается автоматически и везде температура воздуха составляет 20 градусов по шкале Реймуса. Состав атмосферы идеально подходит для восьми гуманоидных, парасиотических, циклофорических форм жизни, представленных пассажирами нашего корабля. Так что можете реализовывать ваши физиологические потребности на этой планете безо каких либо вспомогательных средств.
Но пассажиры не спешили покидать судно. В немом изумление они рассматривали плотные ряды одинаковых зданий. Сотни, тысячи зданий… Завораживающая неисчислимость каменных построек окружала корабль со всех сторон, вдавливала его в самого себя, угрожая расплющить и бросить безжизненным фундаментом под очередное безликое сооружение…
Лучше бы продлилась иллюзия туманной слепоты.
Однотипные пятиэтажные дома коричневого цвета с коричневыми же крышами безграничным депрессивным морем отходили от небольшого свободного пятачка — посадочной площадки и словно стекали за проваленный горизонт, наполняя невидимую, но ощутимо бездонную яму…
Тягостное молчание повисло в салоне. Наименее впечатлительные пассажиры замкнулись в нервном обдумывании ситуации. Наиболее ранимые судорожно шарили по карманам в поисках виртуальных сигарет.
— Еще один бонус этой странной планетки, — взрезал ставшее навязчивым безмолвие командир корабля, —
