– Стоп, – перебил Джерри. – Теперь я попробую назвать ваш номер. – Он наклонился к столу и взглянул на телефон, стараясь удерживать равновесие, невзирая на стягивающую его брезентовую рубашку. – Хм-м… – нахмурился он. – М5-9037?
– Нет, – ответил Седрик. – Мой телефон – С7…
– Стоп! – опять перебил Джерри. – Я скажу. СТ- 4399.
– Так вы прочли его и просто валяли дурака, – фыркнул Седрик.
– Как угодно, – пожал плечами Джерри.
– А как еще вы объяснили бы тот факт, что это действительно мой номер, если вы не в состоянии видеть реальность? – сердито спросил Седрик.
– Вы абсолютно правы, доктор Элтон, – ответил Джерри. – Я, кажется, начинаю понимать, как шутит надо мной мое сознание. Я читаю ваш номер, но сознание не воспринимает его прямо. Оно прячется за галлюцинации, и вот я притворяюсь, будто гляжу на аппарат, которого не вижу, и думаю: конечно же, номер телефона будет одним из тех, которые мой друг хорошо знает. Скорее всего домашний телефон Хелены Фицрой из Марсопорта. Поэтому я назвал именно его – но оказалось, что номер не тот. Но когда вы сказали «С7» – я понял, что это ваш собственный номер. Твой домашний, Гар.
Седрик застыл. Действительно, номер М5-9037 – это домашний телефон Хелены. А он и не вспомнил этого, пока Джерри не сказал.
– Итак, вы начали понимать, – произнес Седрик наконец. – Вы начали понимать, что ваш разум отгородился от реальности, замещая ее сложной системой символов, и теперь ждать прорыва недолго. Стоит вам увидеть что-то таким, каково оно в реальности, и вся иллюзия рухнет.
– Понимаю, – мрачно ответил Джерри. – Продолжим? Может, я ухвачусь за что-то.
Они занимались игрой в описание кабинета еще с час и к концу Джерри почти не ошибался, продолжая за Седриком рассказ о той или иной вещи.
– Вы определенно далеко продвинулись, – с довольным видом заметил Седрик.
Джерри помедлил, явно колеблясь.
– Да, вероятно, – проговорил он. – Вероятно, вы правы. Но на сознательном уровне я думаю – это, конечно, все шутки подсознания, – что я просто уловил схему ваших иллюзорных представлений, так что, опираясь на данные вами один-два ключевых элемента, я могу достроить картинку. Но я стараюсь… доктор Элтон.
– Прекрасно, – от души сказал Седрик. – Тогда до завтра, время то же. Я думаю, завтра мы преодолеем иллюзию.
Когда полицейские увели Джеральда Бочека, Седрик вышел в приемную.
– Отмените прием на сегодня, – распорядился он.
– Но почему? – поразилась Хелена.
– Потому что мне не по себе! – рявкнул Седрик. – Откуда псих, которого я никогда не встречал раньше, может знать номер вашего домашнего телефона?!
Из справочника.
– Будучи заперт в палате для буйных психиатрического отделения городской клиники? – язвительно возразил Седрик. – И к тому же, откуда он узнал вчера ваше имя?
– То есть как откуда?! Прочел, конечно, на табличке. У меня на столе.
Седрик опустил глаза на бронзовую табличку.
– Действительно, – хмыкнул он. – Конечно. Совсем про нее забыл. Так привык к табличке, что перестал ее замечать.
Он резко повернулся и ушел в кабинет.
Он сел за стол. Встал. Прошел в стерильно-белую маленькую лабораторию и дальше, мимо внушительных электронных аппаратов – к стеклянному шкафчику с лекарствами. Там, на верхней полке, стояло то, что было нужно Седрику, – запечатанный флакончик. Внутри ярко желтела сотня пилюль. Седрик вытряхнул одну на ладонь и убрал флакончик на место. Вернувшись в кабинет, он сел и положил пилюлю на страницу открытого ежедневника.
В дверь постучали и сразу открыли ее – вошла Хелена.
– Я отменила все встречи на сегодня, – сказала она. – Может, поедете играть в гольф? Перемена обстановки была бы… – Тут она увидела пилюлю, желтевшую на белой странице ежедневника, и умолкла.
– Чего вы испугались? – спросил Седрик. – Не того ли, что можете исчезнуть, если я приму это?
– Не надо так шутить, – сказала Хелена.
– Я не шучу, – возразил Седрик. – Когда вы сказали о бронзовой табличке с вашим именем, я взглянул на стол – да, табличка там была. Какую-то секунду она выглядела расплывчатой, как недопроявленный снимок, затем стала твердой и ясной… И я вдруг вспомнил, что первое, что я делаю, когда беру нового секретаря, – это заказываю для нее бронзовую табличку с именем. А когда она увольняется, дарю ей эту табличку на память.
– Но ведь так оно и есть! – с жаром подтвердила Хелена. – Вы мне это рассказывали, когда я только начала работать у вас. И тогда же сказали, что я должна обещать, что никогда не приму от вас приглашение на ужин или любое другое приглашение… в этом роде, потому что дело и удовольствие мешают друг другу. Вы это помните?
– Помню, – ответил Седрик. – Превосходный пример того, как подсознание превращает в моей реальности ваш отказ в мой собственный прежде чем мне откажете вы. Сохранение удовлетворенного эго – первый принцип безумия.
– Но это же все не так! – закричала Хелена. – Милый, я же здесь! Это же реальность! Мне все равно, можешь меня выгнать – но я люблю тебя и всегда любила, и ты не должен позволять этому убийце вывести тебя из равновесия! И вообще я думаю, что он вовсе не сумасшедший – просто притворяется, чтобы не отвечать за преступление!..
– Вы так думаете? – с интересом спросил Седрик. – Что же, возможно и это. Но для этого ему надо знать психиатрию по меньшей мере не хуже меня… Видите? Вот вам еще и мания величия.
– Конечно, – слабо засмеялась Хелена. – Наполеон был, очевидно, безумен, коль скоро считал себя Наполеоном.
– Может быть, – нетерпеливо ответил Седрик. – Но вы должны признать, что, если вы реальны и если я приму пилюлю – с вами ничего не случится. Пилюля лишь подтвердит, что воспринимаемое мною реально.
– Но вы целую неделю не сможете работать!
– Не слишком высокая цена за сохраненный рассудок, – отрезал Седрик. – Я приму ее.
– Нет! – закричала Хелена, пытаясь схватить желтый шарик. Но Седрик успел взять его первым, увернулся от рук секретарши и кинул пилюлю в рот. Громко проглотил. Затем откинулся в кресле и с любопытством взглянул на секретаршу.
– Скажите, – мягко спросил он, – скажите, Хелена… вы ведь все это время знали, что являетесь лишь плодом моего воображения? Я хочу знать это, потому что… – Он зажмурился и сжал голову руками.
– Боже! – выдохнул он. – Я, кажется, сейчас умру! Мне не было так плохо, когда я принимал ее впервые… – Внезапно шум в его голове прекратился, мысли прояснились. Он открыл глаза.
…На планшет-стенде перед ним лежал опрокинутый флакончик с пилюлями. Желтые горошины раскатились по
