Амалфи кивнул.
– Мы из города, – громко сказал мэр. – Кто ты?
– Карст, мой господин.
– Не называй меня «господин». Я не из ваших Прокторов. Это ведь твоя земля?
– Нет, мой господин. Прости меня, господин… У меня нет другого слова…
– Называй меня просто Амалфи.
– Это земля Прокторов, Амалфи. Я работаю на ней. Ты пришел с Земли?
Амалфи покосился на Хэзлтона. Лицо управляющей было непроницаемо.
– Хм… Да, – протянул Амалфи наконец. – Откуда ты узнал?
– Это чудо, – ответил Карст, – великое чудо – построить город за одну ночь. Сам ИМТ потратил на это столько лет, сколько пальцев у девяти человек, как говорят в песнях. Но чтобы возвести второй город на Пустошах за ночь – это больше, чем великое чудо…
Он сделал шаг им навстречу, еле волоча ноги, нерешительно, словно у него враз заболели все мускулы. Женщина подняла голову от борозды и отбросила волосы с лица. В тупых глазах, смотревших на Странников металась тревога. Она вытянула руку и коснулась локтя Карста.
– Это… не нужно… – сказала она.
Мужчина отбросил ее руку.
– Вы построили город за одну ночь, – повторил он, – вы говорите на английском, как мы по праздникам. Вы обращаетесь к таким, как мы, со словами, а не с плетками. У вас прекрасная одежда с яркими заплатами…
Эта речь была вдвое длиннее, чем все, что ему когда-либо приходилось говорить. Глина на его лбу растрескалась от непривычных усилий.
– Ты прав, – сказал Амалфи, – мы с Земли, хоть и давно ее покинули. Но я скажу тебе кое-что еще, Карст. Ты тоже землянин.
– Это не так, – неуверенно проговорил Карст. – Я родился здесь, и весь мой народ тоже. В нас нет земной крови…
– Я понял, – кивнул Амалфи, – ты с этой планеты. Но ты – землянин. А вот твои Прокторы, я думаю, потеряли право называться землянами на планете Тор-V!
Карст вытер мозолистые ладони.
– Я хочу понять, – сказал он. – Научи меня.
– Карст! – умоляюще произнесла женщина. – Эта все не нужно. Чудеса кончатся. Мы опоздаем с севом.
– Научи меня, – упрямо повторил Карст. – Всю жизнь мы возделываем поля, а во время праздников они рассказывают нам о Земле. Теперь свершилось чудо – здесь город землян и два землянина говорят со мной!
Он осекся. Казалось, что-то застряло у него в горле.
– Пойдем, – мягко сказал Амалфи.
– Научи меня. Теперь Земля построила город на пустошах, и Прокторы больше не смогут прятать свое знание. Даже когда вы уйдете, мы будем учиться у вашего пустого города, прежде чем он разрушится от дождей и ветра. Лорд Амалфи, если ты землянин, научи нас тому же, чему учат землян!
– Карст, – всхлипнула женщина, – это не для нас. Это колдовство Прокторов. Все это колдовство Прокторов. Они отберут у нас детей. Они хотят, чтобы мы пошли на Пустоши и умерли. Они искушают нас.
Раб Прокторов повернулся к ней. Было что-то неуловимо мягкое в движениях его крепкого тела, обтянутого шоколадной кожей.
– Тебя никто не заставляет, – произнес он устало на местном диалекте интерлингвы, – иди паши, если тебе нравится. Это не колдовство Прокторов. Прокторы не искушают рабов. Мы слушались законов, отдавали десятину, соблюдали праздники. Эти люди пришли с Земли.
Женщина задрожала всем телом, прижав кулаки к подбородку.
– Нельзя говорить о Земле не в праздничные дни. И я закончу пахоту. Иначе наши дети умрут.
– Можешь идти с нами, – сказал Амалфи Карсту, – тебе предстоит многому научиться.
К изумлению Амалфи, Карст упал на колени. Секундой позже, когда Амалфи в растерянности ожидал, что будет дальше, он поднялся и все еще неуверенно двинулся навстречу землянам. Хэзлтон протянул ему руку и чуть не подпрыгнул, когда Карст пожал ее, – крестьянин был крепок и силен как буйвол и так же крепко стоял на ногах.
– Ты вернешься до ночи? – заплакала женщина.
Карст не ответил. Амалфи первым повернулся к городу. Хэзлтон спускался за ним, но какое-то движение заставило его оглянуться. Женщина брела вперед. Она неуклюже впряглась в хомут, и плуг снова царапал поле, хотя никто уже не управлял им.
– Босс, – обронил Хэзлтон в микрофон, – ты слушаешь?
– Да.
– Мне что-то не хочется отнимать планету у этих людей.
Амалфи не ответил: он как никто другой понимал что ответа не было. Городу Странников никогда не взлететь. Эта планета должна стать их домом. Уходить некуда. За их спинами послышалось тихое пение женщины продолжавшей свою работу, и эта песня походила на колыбельную. Хэзлтон и Амалфи сошли с небес, чтобы отобрать у нее все, кроме скудного каменистого поля. Амалфи надеялся вернуть ей нечто гораздо большее.
…Гипердвигатели – вот что вычерпало до дна города Земли, а позднее и многих других планет, послав их обитателей в космос. Два обстоятельства способствовали возникновению культуры Странников, просуществовавшей три тысячелетия и, вероятно, способной просуществовать еще не менее пятисот лет до окончательного распада.
Первое – это личное бессмертие. Естественная смерть была побеждена как раз тогда, когда инженеры на Джавиан Бридж разработали принцип гиперпространственных полетов, так что одно подошло к другому, как перчатка к руке. Несмотря на то что гипердвигатель мог перемещать корабль или целый космический город со скоростями, многократно превосходящими световую, межзвездные перелеты отнимали все-таки немалое время. Огромные размеры галактики делали их столь долгими, что человеческой жизни не хватало даже при использовании предельной скорости.
Но когда смерть отступила под натиском медицины, перестало существовать само понятие продолжительности жизни в том смысле, какой в него когда-то вкладывался.
Вторым фактором стала экономика. Германий превратился в джинна, вырвавшегося из бутылки. Задолго до полетов в дальний космос этот элемент стал потребляться в электронике в немыслимых количествах. Исчезновение межзвездного барьера понизило стоимость германия до приемлемого уровня и сделало его основной валютой космической торговли. Денежная система, основанная на металлах, и раньше-то державшаяся главным образом из соображений политики, тихо скончалась. Стало невозможным и дальше поддерживать иллюзию, будто золото и серебро – драгоценные металлы, когда их было полно на каждой вновь открываемой планете земного типа. Полупроводник германий стал полновесной монетой во владениях Человека Галактического.
И вот теперь, три тысячелетия спустя, бессмертие и германиевый стандарт общими усилиями разрушили цивилизацию Странников.
С самого начала было ясно, что германиевый стандарт не последний. Время его закончится, как только станет возможен дешевый синтез элементов, будут найдены более технологичные вещества или какой-нибудь из межзвездных центров торговли вынужден будет пустить в обращение значительные количества денег. Не надо было гадать о причинах кризиса, чтобы точно предсказать, что случится с экономикой всей галактики. Если бы кризис грянул чуть раньше, чем
