— Именно так, — спокойно отозвался мужчина ровным и непривычно низким голосом.
— Я не люблю пустых угроз, — сказал Рейн, а подушечки его пальцев едва слышно прошлись по деревянной глади стола. — Но вы, Саймон, ходите по краю. Предупреждаю вас только потому, что вы полезны Алании, и даю вам шанс подумать над моими словами. Хочу, чтобы вы знали и еще кое-что. Насколько мне известно, ваш сын уже достаточно взрослый, чтобы отдать свой долг стране? Грядет война — и магу его уровня и умений самое место в строю тех, кто будет удерживать восточные границы империи.
Саймон судорожно прикрыл веки. Этот мимолетный жест не ускользнул от взгляда Рейна. У всего есть своя цена. Каждый выбор влечет за собой последствия. Саймон выбрал, и теперь пришло время платить по счетам. Кто пытается идти против Ариен, должен быть готов к последствиям.
— Вам же следует готовиться, совсем скоро польется кровь. Мне необходимо, чтобы вы мобилизовали все силы городского госпиталя. Целители должны быть подготовлены в соответствии с положением о военном времени, это ясно?
— Я понял, — скупо ответил мужчина, и Рейн заметил, как сжались его кулаки и побелели костяшки пальцев.
— Если вам есть что добавить, то прошу, — сказал он, делая вид, что изучает бумаги, лежавшие перед ним на столе.
Некоторое время Саймон молчал, точно размышляя, стоит ли ему вообще открывать рот. Рейн давал ему возможность выбрать.
— Я рад, — наконец-то сказал он, — что он ушел.
— Неужели? — изогнув бровь, посмотрел исподлобья мужчина на главного целителя. — С чего бы? Не был бы он полезен сейчас для нашей страны в сложившейся ситуации?
— Разве… он не был для нее полезен однажды? Ни один из нас не отдал столько империи, сколько сдела-ла, — словно через силу выдавил целитель это окончание, — она.
Рейн резко отложил в сторону бумаги и прямо взглянул в глаза Саймону.
— Вы знали?
Саймон коротко кивнул.
— Вы бы тоже знали, если бы только проявили должный интерес к ним. Еще можно найти сказки о ней, если хорошо поискать.
— И?
— Я не жалею, — твердо сказал мужчина, прямо посмотрев в глаза Рейну. — Ясно вам? Не жалею, — можно сказать, с вызовом обратился целитель к главе тайной службы империи.
Рейн коротко усмехнулся, но больше ничего не стал спрашивать у этого мужчины. Ему было многое понятно и без лишних слов.
— Вы можете идти… пока, — счел необходимым добавить он.
Стоило двери затвориться за целителем, как Рейн тяжело поднялся из-за стола. Впервые в жизни он не чувствовал себя на своем месте. Стены душили его, в груди пекло и ныло, ему было тесно в собственном кабинете. Тесно и невыносимо оставаться тут. Грядущая война, как бы сильно он ни убеждал себя в обратном, занимала лишь второе место в его мыслях. Он ощущал физически, что принуждает себя оставаться в стенах возглавляемого им управления, хотя больше всего на свете ему хотелось распахнуть крылья за спиной и взлететь. Выше! Туда, где солнце лучами целует перья облаков, откуда все кажется таким маленьким и незначительным… Там, лишь там он мог поверить, что его чувства имеют больше смысла.
Некоторое время он смотрел на центральную площадь Аланис. Величественные белоснежные здания, мощенные розовым камнем дороги, снующие туда-сюда жители столицы. Такие разные, все в хлопотах и не обращающие никакого внимания друг на друга. Солнечные лучи отражались в струях фонтанов, разбивая их на крошечные золотые песчинки. Дети, весело смеясь, бегали вокруг статуи одного из героев древности, что своим обликом сейчас и украшал этот фонтан на площади. Было обычное утро для столицы империи. Как знать, быть может, оно последнее такое?
Рейн тяжело вздохнул, отворачиваясь от окна. И только сейчас он заметил небольшой конверт на том самом месте, где сидел Саймон. Мужчина с интересом взял его в руки, заметив небольшую надпись в самом углу.
«Если и впрямь интересно…» — гласила она.
Не придав ей большого значения, он просто распечатал конверт. Внутри оказалось несколько пожелтевших от времени листов магически укрепленной бумаги. Это было единственной причиной того, почему она до сих пор не рассыпалась по прошествии стольких лет. Эти листы казались частью какой-то книги, написанной на эйлирском языке. Положение Рейна обязывало его понимать этот язык, но более древний вариант его он уже не знал — только тот, что существовал на момент угасания этой цивилизации. Это был рассказ или сказка о верховной жрице Двуликого Бога при храме в городе Ортис, некой Соул — как мог, прочитал имя Рейн. Автор рассказывал о том, как Соул лечила людей, проклятых гнилью. Вероятнее всего, имелась в виду болезнь, которую в Алании называли черной хворью.
«Ортис устоял. И не было в городе дома, которого не коснулась длань Двуликого; человека, которому не пришла бы на помощь Соул. Жизнь не сдалась, хотя, казалось, смерть ждет ее поражения у каждого порога. Правитель Аттавии не счел нужным прийти на помощь городу, от которого отвернулись боги, а дитя Двуликого Бога осталась с нами в этот темный час».
Последние строки истории ясно говорили о том, что описанное не сказка. На протяжении полугода город был закрыт от остального мира. Правитель тех времен запретил поставлять туда товары, пищу, медикаменты. Город оказался отрезан от цивилизации. Был дан четкий приказ никого не впускать и не выпускать оттуда. Неужели эта история и правда о Соль?
Не успел Рейн додумать эту мысль, как на последнем листе бумаги увидел изображение девушки. Она стояла у самого края крепостной стены. Обычно иллюстрации таких историй красочные и яркие, главные герои всегда в нарядных дорогих одеждах, а тут… Она смотрела на простертый внизу город с нескрываемой печалью во взгляде, ее густые темные волосы были собраны в растрепавшийся на сильном ветру хвост. Одежда темная, какие-то нелепые, потертые и явно большего размера, чем надо, брюки и рубашка. А внизу, у самой стены, горел погребальный костер для тех, кому помочь она так и не смогла. Он не мог не узнать черт ее лица, пусть и видел ее лишь однажды. И этот взгляд, словно она молчаливо оплакивала кого-то очень близкого ей.
«Ты совсем не знаешь ее», — часто
