От испытанного ужаса я начала задыхаться. Из-за сложностей с дыханием я скорее больше рвано сипела, чем дышала. Паника пришла слишком быстро. В один миг я поняла, что мне действительно нечего противопоставить тому, что сейчас происходит. Он заберет Лил! Что он хочет с ней сделать? А что сделает, когда поймет, что она — это вовсе не та, кто ему нужен? Что они сделают с лачугой? Сожгут нас? Перережут, как свиней? Самое интересное, что я была уверена, что буду агонизировать столько, сколько будет нужно, чтобы я смогла восстановиться. Ужасно, конечно, но не смертельно, как бы парадоксально это ни звучало. Но Кит… Джарред? Нет! Для них второго шанса не будет.
Стоило одному из сопровождающих Эрдана парней потянуть Лил на себя, чтобы поднять, как со стороны, где все еще лежал Джарред, послышалось отчетливое звериное рычание. Животная сущность рвалась наружу в моменты опасности. Будь то рана или просто угроза, оборотни предпочитали сталкиваться с этим в образе зверя. Менялся не только внешний вид. Так они были гораздо сильнее и опаснее.
— Разберись с этим! — воскликнул Эрдан. — Если обернется, то проблем не оберешься!
Мужчина, что все еще стоял напротив Джарреда, с легкостью обнажил меч. Я наблюдала за происходящим, точно все действующие лица завязли в странной тягучей субстанции. Этот бесконечный звон стали доставаемого из ножен меча, резкий, но такой медленный замах, и булькающий, захлебывающийся кровью выдох зверя, который успел лишь привстать на передние лапы, прежде чем немилосердная сталь вспорола плоть. Боль Джарреда точно раскаленной спицей пронзила мне тело. Каждое нервное окончание откликнулось на зов чужого мучения, зазвенев и завибрировав внутри меня. Я все еще не могла дотянуться до собственной силы, но она была внутри меня. Ей было больно от клетки, в которой она вдруг оказалась. От невозможности помочь тому, кто в этом нуждался сейчас. Хотелось закричать в надежде, что это поможет освободиться. Но все, что я могла, — это не отрываясь смотреть на то, как нелепо умирает этот молодой мальчик. Как его кровь бурой лужицей растекается вокруг огромного тела волка. Точно жизнь, священный дар моего Бога, просто выбросили, точно бесполезную и никчемную вещь.
— Какого демона здесь делает оборотень? — брезгливо фыркнул Эрдан. — С людьми… — неодобрительно поцокал он языком. — Уходим, — дал он команду тому, кто держал на руках Лил.
— Что с остальными? — спросил тот, кто все еще сжимал в руке окровавленный меч.
— Приберись тут, — бросил аланит, — так, чтобы от нашего присутствия не осталось и следа.
— Понял, — скупо ответил мужчина, направляясь в нашу с Китом сторону и уже не обращая внимания на то, как срабатывает телепорт, а Лил исчезает в нем вместе с братом Рейна.
Я смотрела на то, как приближается этот человек. Страх мешал думать ясно, так что я не сразу заметила, как подрагивают мои пальцы на руках. Чувствительность возвращалась, но недостаточно быстро. Я лихорадочно смотрела то на Кита, то на собственные пальцы рук. Слишком медленно. Слишком… В этот миг мой взгляд на долю секунды обратился туда, где все еще лежал раненый Джарред. Бока зверя часто вздымались. Он все еще был жив. Когда же я взглянула чуть выше, то наши взгляды встретились.
Желтые глаза зверя, мучение и боль, что застыли на самом их дне, и понимание. Это осознание собственной участи. Понимание чего-то большего, чем смирение с собственной судьбой. Мои ледяные щеки обожгли две дорожки слез. Я хотела сказать ему, чтобы даже не думал! Не вставал! Не пытался! Однако в этот момент зверь привстал на дрожащих лапах, с силой втянул воздух, превозмогая боль, и поднялся во весь рост.
Было бы глупо рассчитывать на то, что аланит, стоящий все это время к нему спиной, не почувствовал этого. Это понимала я. Это понимал и Джарред, который всего лишь пытался дать мне эти крохи, жалкие крохи времени потому, что об этом просил его Альфа — защищать меня!
«Поэтому, я еще раз попрошу тебя оставить меня, если вдруг такая ситуация когда-нибудь возникнет. Хочу, чтобы каждый из вас пообещал мне, что отвернется от меня, если окажется так, что я не смогу позаботиться о себе».
Моя просьба, озвученная, казалось, только вчера. Я знала, что ни один из них не послушает. Знала… я знала, чем все это может закончиться… Знала… и все одно позволила себе подвергнуть их жизни опасности! Потому что так устала быть одна. Потому что забыла, каково это, когда тебя греют сердца друзей. Потому что была эгоисткой!
«Я прошу тебя, Бог мой, — коротко обратилась я к тому, для служения которому была рождена, — позволь Жрецу ступать по твоим следам». Истинные слова призыва к молитве, но вовсе не гарантия того, что тебя услышат и ответят. Десятилетия войны он не отвечал мне. Столетия после я не звала его.
Джарред присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Аланит незаметно перехватил меч, готовый отразить атаку, и время на окраине Аланис как будто остановилось.
Обжигающе-ледяное прикосновение к моему плечу — и дыхание Двуликого на моей щеке.
— Наконец-то, — слова, полные радости и боли, что так просто вытянули меня из собственного тела.
Мы стояли друг напротив друга все в той же комнате, вот только Джарред пока так и не прыгнул, а аланит не нанес свой последний удар. Его облик был таким же, как и в том сне, что снился мне во Дворце. Неузнаваемый, неразличимый, но все такой же. Сила во мне как будто обрадованно потянулась к тому, чьей руки столь давно не знала.
— Отец, — прошептала я. Как бы обижена на него я ни была, но не любить его не могла. Не могла не называть его тем, кем по своей сути он был.
Его рука оказалась на моей щеке столь стремительно, что я и сама не поняла, как это произошло. Большой палец осторожно стер слезу на моей щеке.
— Как долго я ждал, чтобы один из вас позвал меня, — его голос, точно шелест осенних листьев на ветру.
— Помоги мне, Отец, — попросила я. — Помоги моему телу, — посмотрела я туда, где все еще находилось мое тело.
