— И? Почему ты решила идти одна? Ты что, думаешь обо мне как опузе?
Вопреки ситуации, из-за его обиженного, почти полного слез взгляда я чуть не сорвалась, из последних сил проглотив смешок.
— Никогда, — со всей серьезностью сказала я, взяв его за руку.
— Тогда почему ты не хочешь взять меня с собой?! Разве я хоть раз мешал тебе?! Я всегда делаю так, как ты говоришь! Всегда! — горячо заверил он.
— Я знаю, — тепло улыбнулась я, — знаю, и потому я прошу тебя быть там, где я могу защитить тебя. Потому что ты дорог мне, я прошу тебя быть в безопасности. Я не смогу ничего сделать, если буду знать, что рискую тобой. И, — усмехнулась я, — если мне не изменяет память, то совсем скоро начнется голодовка в знак протеста, не дай нашему дому уморить оборотней.
Кит усмехнулся и покачал головой.
— Можешь на меня в этом положиться, — улыбка слетела с его губ, и он вдруг стал таким взрослым. Его взгляд мог принадлежать человеку, который многое понимал и пережил, но никак не подростку. — Обещай, что вернешься, — со всей серьезностью сказал он. — И ты что, правда собралась остановить войну? Сколько, по-твоему, лет должно пройти, чтобы это произошло?!
— Нет, — покачала я головой, — к сожалению, войны не находятся в моей компетенции. — Натолкнувшись на полный непонимания взгляд, я поспешила исправиться: — Такую хрень я не решаю, — пожала я плечами.
— Это точно, — кивнул Кит. — Тогда что? Ты хочешь остановить того мужика, после встречи с которым последний раз ты отрубилась на несколько часов? Серьезно? Интересно, как ты это сделаешь? Уснешь на нем, чтобы встать не мог? — осведомился подросток, который после знакомства со мной, судя по всему, вышел на совершенно новый уровень ехидства.
Поджав губы, я резко выкинула руку вперед, хватая парнишку за ухо, и вместе с прикосновением послала в его тело волны оздоровительной энергии.
— А ты, я смотрю, расслабился совсем, м-м? — встряхнула я его.
— Ай, отпусти, озверела ты совсем!
— Да ну? — ласково осведомилась я. — Ты не думай, что раз мне родной, то я слюни на тебя пускать буду и лужицей растекаться! С тебя спрос в два раза больше, чем с других, так что не язви бабушке!
— Тоже мне бабушка, зверюга натуральная, — обиженно забормотал Кит, потирая покрасневшее ухо.
— Мой достопочтенный дом, — ласково позвала я, — будь так любезен, пусть в мое отсутствие с наследником крови Эйлирии начнут заниматься лучшие воспитатели и учителя королевской семьи.
— Нет! — воскликнул парень. — Нет, слышишь, я не буду заниматься с ним!
— Будешь, — улыбнулась я, — поверь мне, лучше учителя мы для тебя не найдем. Я рассчитываю, что к моему возвращению ты будешь уметь не только язвить старшим, но и мало-мальски разбираться в словах и их значении.
— Ты вредная… бабка, — зло выплюнул он, резко съезжая с кресла прямо на пол как раз в тот момент, когда над его головой пронеслась моя рука. Неуклюже забарахтался на полу, пытаясь подняться. Я сделала вид, что он такой быстрый, что не могу его поймать и выдрать как следует, и подождала, пока этот перевернутый краб окажется по другую сторону кресла, избрав его как то, что послужит защитой от меня. — Сама уходишь, и неизвестно, что там с тобой случится, а я эти буквы идиотские учить должен! Сама учи! Не буду я!
— Будешь, а если со мной что-то случится, то об этом тебе скажет дворец, он почувствует, так что я прошу тебя, как взрослого мужчину, проявить сознательность и помочь мне, — тихо попросила я.
Некоторое время Кит смотрел на меня, ничего не говоря, после тяжело вздохнул, точно решая что-то для себя.
— Хорошо, — кивнул он, — но ты должна пообещать мне, что он расскажет, если ты будешь в опасности.
— Обещаю, — ответила я.
— Будьте уверены, госпожа, я позабочусь обо всем, — рядом с нами возникла управляющая по хозяйству Дорис. Женщина в наглухо закрытом платье смотрела на меня строго. Так, точно всем своим видом говорила, что я могу положиться на нее.
— Я рассчитываю на тебя, — посмотрела я на эту женщину, обращаясь к самому дворцу, — ты должен позаботиться о них троих.
Женщина скупо поклонилась и исчезла.
— Что ж, а теперь отведи меня к тому креслу, с которого наш дом запустил тебя к Кирану в последний раз.
— Но зелья больше нет, — сказал Кит.
— Оно не понадобится, — уверила я его.
К сожалению, у меня не было второго амулета перехода, чтобы просто воспользоваться им и оказаться на границе империи. Но как бы там ни было, я не жалела, что оставила его Саймону. Кому-то может показаться, что он не сделал для меня ничего особенного, чтобы я отдала ему такую дорогую вещь. Но для меня ценности были несколько иными. То, что сделал для меня этот аланит, было на вес золота. Он промолчал, когда мог сказать и тем самым разрушить саму возможность моего побега. И его решение обошлось ему непомерно дорого. Он пострадал, его сын мог погибнуть, но он не смотрел с ненавистью на меня. Он не пустил эту тьму в сердце.
Саймон всегда был хорошим мальчиком…
* * *Кит шел по извилистым коридорам дворца, отчаянно пытаясь припомнить, куда именно тогда привел его призрак прошлого этого места. Для того чтобы это получилось вновь, им пришлось сперва найти комнату, в которой он очнулся тем утром. В принципе, это было несложно, он привык запоминать тропы. Когда-то это кормило его и его семью. От той семьи не осталось ничего, даже праха, к которому он мог бы прийти и просто побыть рядом. Еще совсем недавно он был один в этом мире. (Он привык полагаться лишь на себя и не верить никому. Казалось, с тех пор прошло лет десять, не меньше.) Ровно до того момента, когда в его жизнь ворвался вредный старик, который перевернул все вокруг, точно взял и встряхнул его жизнь, которая уже в его жалкие шестнадцать лет казалась вся предопределена. А потом невероятная девушка. Именно девушку сперва он видел
