– Знаю. Поэтому, уважаемый Василий Данилович, я прошу, я настоятельно рекомендую идею изложить в приказе. На бумаге со всеми соответствующими подписями и печатями. Делай как хочешь, но чтоб был на бумаге. И срок в ней должен стоять не позднее 18 часов 5 октября. Если этого не будет сделано, то я, в свою очередь, сделаю все от меня зависящее, чтобы в истории Западного фронта появился второй эпизод подобный истории с генералом Климовских.
– Что, так все серьезно?
– Серьезней не бывает! Ты в курсе, что противник сегодня захватил обе переправы через Днепр восточнее Холм – Жирков?
– Н-нет! Там же дивизии Резервного фронта!
– А их пытались отправить южнее, в полосу Резервного фронта. Потом отменили, а позиции занять снова они не успели. Ты вот что! Ты все войска Резервного в нашем тылу подчиняй себе, в смысле Западному фронту. Только чтобы они подчинились, приказы нужны. Письменные.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Я бодаться с Семеном Михайловичем не буду! Ты в стороне останешься, с тебя и взятки гладки, ответишь вроде того «была оперативная информация», а мне что делать? Любая его неудача будет списана на меня. Н-е-т! Устные отдавать буду, подписывать ничего не буду.
– Ладно! Черт с тобой! Буду один крутиться, как смогу. Но про приказ, о котором говорили в самом начале, не забывай! Я лично его буду встречать пятого в 18 часов. И если… ну, ты знаешь.
Полевой учебно-тренировочный лагерь
Уже в полноценной темноте прибыли в полевой лагерь. Встретил их снова тот самый боец с перевязанной шеей. Только бинт в темноте белел чистотой. Так как их группу приписали к особому отделу, то включили и в боевой расчет, привлекая к несению караульной службы.
Секундами спустя хлопнула входная дверь казармы, и с крыльца спустился майор Воистинов.
– Товарищ комиссар… – начал он докладывать, приложив ладонь к козырьку фуражки.
– Потом, все потом, – оборвал его Цанава и, повернувшись к Трофимову, добавил: – Я зайду к вам, попозже.
И направился к казарме, сопровождаемый майором и Виктором, несущим в руках чемодан с книгами и сумку с ноутбуком.
В этот момент навстречу им уже спешила вся компания попаданцев с Ларисой Трофимовой во главе.
– Так… там… в багажнике… ужин, – показывая рукой себе за спину, в перерывах между поцелуями, смог пробормотать Трофимов.
– К-хм… жизнь-то налаживается. Как раз после баньки, – удовлетворенно хмыкнул Богомолов, вытаскивая из пакета коньяк и ощупывая горячую упаковку курицы-гриль.
Пока шли до помещения, женщины одолели вопросами, звонил ли он родственникам, что сказал, что ответили. Потом последовала бурная реакция женской половины, узнавшей, что Алексей отделался практически дежурными фразами, вместо того чтобы вдумчиво объяснить родственникам ситуацию. На встречный вопрос Алексея, как это они себе представляют, дамы промолчали.
Цанава, войдя в помещение, числившееся чем-то вроде кабинета, бросил шляпу на стол и, не раздеваясь, сел за него. Воистинов добавил огня в керосиновой лампе и, получив утвердительный кивок комиссара, сел напротив.
– Филипп Васильевич! Времени нет! Доставай блокнот, пиши, что нужно сделать, – и достал из кармана свои записи.
Минут через сорок комиссар, так и не зайдя к попаданцам, уехал.
После того как в ночной дали затихли звуки двигателей «эмки» комиссара и полуторки сопровождения, в помещение, где при свете керосиновой лампы вкусно ужинали попаданцы, вошел майор. Молча взял протянутый пластиковый стаканчик с коньяком, выпил и так же молча поставил стаканчик на стол.
– Неплохо! – после паузы проговорил он, заметив, что вся компания смотрит на него в ожидании известий о своей судьбе. – В общем так! Завтра весь день вы находитесь еще здесь. В ночь выдвигаетесь к так называемому порталу. Колонну поведу либо я, либо лейтенант Иванов. Там останавливаемся, если я буду там, доведу дальнейший порядок действий. Если нет, ждете меня. Но! Товарищ Трофимов остается здесь! То есть не совсем здесь. Завтра прибудет группа, назначенная комиссаром, и в сопровождении этой группы он едет в Москву.
Повисла тишина. Откровенно говоря, Алексей предполагал нечто подобное. Но считал, что, скорее всего, «контактером» с руководством СССР будет Андрей Гладкий. Но комиссар видел другой вариант действий.
Отказаться он не мог. Это было бы предательством своей собственной натуры. А в его возрасте так менять себя было уже просто невозможно.
– Отдыхайте! – закончил свою речь майор и вышел из комнаты.
В тишине допили коньяк и молча расползлись по нарам, шурша сеном.
Поразмыслив в ночной тишине, Алексей пришел к мнению о справедливости выбора. Именно из-за него они все тут оказались. И если он как бы морально был готов к чему-то подобному, являясь почитателем жанра попаданцев, то остальные его товарищи были обычными людьми, озабоченными реальными проблемами. Придя к этому выводу, он успокоился и, улегшись поудобнее, погладил волосы жены, уткнувшейся ему в плечо. Рубашка на плече стала мокрой.
Уже ближе к утру Цанава отправил объемную телефонограмму Берии, в которой охарактеризовал положение на фронте, значительно отличающееся от того, что докладывали в Москву штабы Западного и Резервного фронтов. Ссылаясь на свежие разведданные, изложил планы гитлеровского командования на ближайшие дни и в целом развития ситуации на участке советско-германского фронта от Орла до Калинина.
Сообщил об отправке утром 4 октября в Москву сверхценного источника в сопровождении сотрудников особого отдела Западного фронта. В ней же он просил разрешения прибыть с личным докладом к наркому 5–6 октября. Ввиду перемещения штаба фронта на восток предлагал поддерживать связь с ним через областное управление НКВД в Вязьме.
Район Вязьмы
Утром 4 октября начали претворяться в жизнь мероприятия из блокнота комиссара третьего ранга Цанавы.
Шестнадцатый пограничный полк охраны тыла получил назначение занять оборону в районе станции Александрино, фронтом на север, перекрывая автомобильную и железную дороги направлением Сычевка – Вязьма.
Восемьдесят седьмой пограничный полк занимал инженерные сооружения тыловой линии обороны, прикрывая противотанковый ров, между Хмелитой и деревней Марьино.
Двести пятьдесят второй пограничный полк перебрасывался в район деревни Островки на большаке Знаменка – Вязьма. Все командиры полков получили письменные приказы, подписанные начальником войск НКВД по охране тыла Западного фронта полковником Сухаревым. В приказах было особо отмечено право командиров полков подчинять себе своей властью всех военнослужащих и части, находящиеся в указанных районах. Утром по обвинению в предательстве был арестован начальник штаба 19-й Армии генерал-майор Малышкин Василий Федорович.
Д. Мархоткино. Штаб 24-й Армии Резервного фронта
Майор Воистинов с охранением прибыл в штаб 24-й Армии Резервного фронта, находившийся в Мархоткино, северо-восточнее Ельни.
Первым делом нашел своего коллегу – начальника особого отдела армии бригадного комиссара Можина Андрея Павловича. Попросил его представить командующему и присутствовать при разговоре.
Закончив с формальностями, майор Воистинов приступил к делу, ради которого он прибыл
