— Боги! — выдохнул маг. Было ясно, что речь не об опасной и оттого еще более увлекательной игре.
— Я тоже первым делом их вспомнила. Правда, проклятиями.
— Как твой муж?
— О, Раид ничего не знает. — Она отвернулась, глядя в темноту. — Если ты о том, что будет… Не знаю. Ничего хорошего.
Помолчали. Откуда–то из глубин парка, из–за здания палаты, послышался пьяный смех.
— Я привезла его с собой, — наконец заговорила сестра. — Наутро сказала мужу, что неплохо укрепить знакомство с Маузом и что мы погостим денек–другой. Ты… мог бы его посмотреть?
— Конечно, пойдем!
— Он здесь. Спит. Я попросила у слуг снотворного, чтобы ты мог спокойно осмотреть… Боги, как я все это ненавижу!
— Ну–ну, не плачь…
Аджит обнял ее и держал, пока она не перестала всхлипывать. Впрочем, сестра пришла в себя довольно быстро.
— Пойдем.
Сахир спал на подушках, укрытый двумя покрывалами. В лунном свете его лицо казалось совсем белым, как храмовые изваяния. Мальчик выпростал из–под одеяла руку: казалось, он куда–то тянется, даже во сне.
Чародей присел рядом и взял детскую ладонь в свои.
Сах не кипел силой, как другие дети, в которых просыпалась магия, но стоило копнуть поглубже… сомнений не было. Судя по всему, после недавнего всплеска он еще не полностью восстановился.
— Да, он маг, — просто подтвердил Аджит. — Интересно, что я раньше не почувствовал.
— После происшествия няньки сказали, что он и раньше играл с огнем. Большей частью, одежда. То дыры, то горелые пятна. Больше полугода, они не помнят точно.
— Силы было мало, и она сразу выплескивалась, — заключил чародей.
— Я тоже так подумала.
Помолчав мгновение, Илайя выругалась.
— Послушай, но Раид — любящий отец! — Он поднял взгляд и увидел на лице сестры гримасу.
— Любящий отец вырос в религиозной семье. В имении вечно ошивались жрецы, храм Усира у Весенних ворот выстроили на их золото. Как преставились родители, стало попроще, а лет пять назад мы жили по божеским законам. Иногда… иногда это даже хорошо. Это делает его проще, не как большинство вельмож. А иногда… это ужасно!
— Но это же его сын. Его кровь, — пылко убеждал Аджит. — Раид не сделает ничего дурного! Я тоже живу в Круге, там по–своему хорошо. Спокойно.
— Это покроет нас позором. «Род аби-Кадиров восходит ко времени пяти князей, еще до Завоевания», — Илайя выплюнула цитату из родословной, как ругательство. — Да и не в бесчестье дело…
Она начала ходить кругами, словно пленник в невидимой клетке, с каждым шагом припечатывая новые обвинения.
— Нет, честь рода ему и в голову не придет! Он слишком чист и милосерден. Не ровен час, замарается… Он будет думать о благе сына и его душе. Отправит Саха в храм замаливать проклятие. Мальчик будет жить… почти обычной жизнью. Пост, покаяние и пустая келья. Замечательно, да?
Гравий скрипел под ее ногами, словно вторя ее словам, и Аджит подумал, так ли его покой в обители отличается от кельи.
— Послушай, — сестра вдруг остановилась. — Жрецы могут лишать магов Дара? Ну… как будто лечение или вроде того. Может, и Саха можно сделать обычным смертным?
— Беса с два он станет обычным, — досадливо ответил Аджит. — Поверь, мы в Круге об этом знаем больше любого жреца. Да, после такого маги не могут колдовать. Вообще ничего не могут, только таращиться в пустоту и пускать слюни. Мы используем это как казнь: для чародеев, преступивших закон.
— А если скрыть? Раид ведь может… не догадаться?
— У нас с тобой много получилось?
Аджит устало вздохнул, подбирая слова.
— Ты не думала, откуда появился Круг? Почему он был задолго до узурпатора? Если ее не подчинить, сила начнет выплескиваться. Когда тебе хорошо, когда испугана, злишься — всегда во время сильных чувств. Нас учат управлять Даром. Если оставить Саха так… Ну, хорошо, если дом сгорит, а он выживет.
— Как вы раньше жили, до Круга?
— Как–то жили. Потому и считают, что мы противны богам. Маги опасны… Это так, если коротко, — чародей невольно усмехнулся.
Гравий заскрипел снова. Чародей молчал, не зная, что сказать.
— Что нам делать? — наконец спросила сестра.
— Для начала отнести мальчика в дом, здесь прохладно.
— Я имею в виду…
Аджит поднял племянника и покряхтел, устраивая поудобнее.
— Ох. Я знаю, что ты имеешь в виду. Дай мне подумать, хорошо? Всего неделю. Я что–нибудь придумаю. Обещаю!
— А за неделю ничего не случится?
— Не должно. Пока он растратил всю силу: пару недель Сах будет вялым, как после болезни. Потом да, сила вернется. Через луну или две.
Они умолкли, чтобы разговор не разносился по коридорам спящего особняка. Впрочем, спали не все: из крыла, где обитал советник, доносилась музыка.
— Что ты сказала Маузу? — спросил Аджит, когда они добрались до комнат сестры. Их обставили почти так же, как покои советника: шелковые занавеси скрывали стенные ниши, мебель была из дорогого черного дерева, а на масло для светильников, наверное, ушло состояние.
— Немного… Нам сюда, у Саха отдельная комнатка. Немного, — повторила она, когда маг опустил ребенка на кровать и укрыл его. — Что я скрываю тебя от мужа. Что не желаю тебя видеть, вот что. А о сыне ничего не говорила, только что он заболел. Еще — ты мне понадобился как целитель.
Аджит один за другим задувал светильники в комнате племянника.
— Плохо. Он может догадаться. И старик будет недоволен. Их… пониманию — едва ли пара лун.
— Старик?
— Верховный маг. Мне пора возвращаться: не хочу встречаться с советником. Ложись–ка ты тоже спать.
— Думаешь, я смогу уснуть? — Илайя потянулась за кувшином вина, но чародей мягко отобрал у нее чашу и убрал за спину.
— Положись на меня. Не хочу только, чтобы ты рухнула, где стоишь.
Сестра наконец–то улыбнулась.
— А я потом опять ничего не вспомню? Великая Матерь, Адж, ты опасный человек!
Чародей хотел было найти шутку в ответ, но так и не смог.
«Боги–боги… что же я делаю?»
Не то чтобы Аджит не знал ответа — просто гнал его, как гонят назойливого москита. Беда в том, что голос совести был настырнее и куда громче. Вдобавок ко всему чародей устал от безделья, солнце, хоть и осеннее, начало припекать, а настоящая мошкара лезла в лицо и под одежду.
«Что, если я ошибся? Если они не едут сюда, а наоборот удаляются? Сколько ждать прежде, чем отправиться на поиски?»
Неизвестно, сколько вопросов скопилось бы в голове мага, если б не охотничьи рожки. Звук
