– Фу-у… братик… должен буду, – пробормотал я заплетающимся языком и, подхватив оружие с пола, кинулся на второй этаж, моля неизвестно кого, чтобы неизвестные не услышали наши выстрелы. Надо было спешить, похоже, перед магазином разворачивались какие-то события, помимо выстрелов доносились крики и женский визг. Что же там творится, черт побери? Какого хрена девки визжат? Опять, что ли, ниггеры шалят?
Но это оказались не ниггеры. Возле магазина, явно уже разграбленного, дверь и витрины были разбиты, стены покрыты россыпью черных отметин от пуль и пятнами крови, а перед ними валяется несколько вздувшихся трупов. Так вот, перед магазином стояло несколько машин, пара армейских пикапов, армейский же грузовик с кунгом и полностью закрытый «Хамви» с крупнокалиберным «Браунингом» М-2 на турели.
Вполне нормальная картина по нынешним временам, если бы пара мужиков в форме «маринз», не пинала окровавленного мужика, а еще парочка из полицейского и армейского пехотинца не раскладывали на капоте девчонку. Еще четверо военных, рассмотреть их принадлежность к родам войск я не смог, больно уж разнокалиберно они были одеты, спокойно отстреливали вяло подтягивающихся зомбаков и подбадривали криками остальных. Зомби, кстати, не очень спешили на выстрелы, а несколько даже уковыляли в переулок, явно понимая, что сегодня не их день. Парадокс, похоже, у мертвяков начинают потихоньку работать мозги или что там у них.
Еще несколько человек споро выносили из магазина сумки и ящики, очевидно, оставшееся после грабежей добро.
– Двенадцать… – прошептал Джонни. – Много, надо уходить… Но девка?
– Что девка?
– Ее насилуют… надо помочь!
– Джонни, дружище, у нас своих девочек хватает, давай лучше подумаем про них… – Вопрос, что делать, меня не мучил ни разу. Уходить, конечно, расклад совсем не в нашу сторону.
В этот самый момент пулеметчик, видимо, разглядел шевеление за стеклом витрины и решительно навел ствол в нашу сторону.
Я едва успел кинуться на пол, как витринное стекло взорвалось кучей осколков, все вокруг наполнилось грохотом и треском, тяжелые пули прошивали потолок и стены, вываливая целые пласты штукатурки и наполняя пространство пылью.
– Джонни, бегом к машине, – заорал я и пополз вглубь зала, отчаянно кашляя и матерясь, когда локти и колени попадали на осколки стекла.
Грохот крупнокалиберного пулемета внезапно смолк, но в дело вступили винтовки, захлебываясь длинными очередями. Потом отчаянно заорали, по очереди смолкая, несколько человек, причем вопли были наполнены животным ужасом и страхом. Да что за хрень? И тут в голову пришла неожиданная догадка…
Я, так же прижимаясь к полу, вернулся к окну и узрел страшную картинку. Пространство перед магазином наполнилось свежими, разодранными на части трупами, живописно разбросанными по газону. В глубине магазина треснуло еще несколько очередей, затем последовал истошный вопль и все окончательно смолкло.
– Млять, кто это их… – прошептал я. Зрелище ужасное, пулеметчика практически разорвали пополам, причем руки продолжали сжимать рукоятки «браунинга», девчонка, которую насиловали солдаты, билась в судорогах, прижимая к животу вывернутые внутренности, самих солдат не было видно, но на асфальте валялись куски плоти, едва опознаваемые как руки и ноги.
– Супер… – со страхом в голосе тихо подсказал Джонни. Он, оказывается, не стал бежать к машине и вернулся со мной к окну.
– Два супера… – Я как раз уже сам увидел, как из магазина показались две темные, уродливые, горбатые фигуры. Один из суперов шел на задних ногах, изредка опираясь, как человекообразная обезьяна, на руки, второй уже совсем потерял человеческий образ, и только по цвету кожи можно было понять, что он был раньше африканцем. Он прыжком подскочил к бившейся в агонии девушке и ударом бугрящейся мускулами когтистой лапы размозжил ей голову, затем засунул башку в разорванный живот и выдрал одним махом все внутренности.
Что-то не давало мне оторвать взгляд от ужасного зрелища, второй монстр шевельнул лапой лежащее рядом с ним тело человека и, когда тот дернулся в судороге, схватил валявшуюся рядом винтовку и тоже со всей силы ударил его по голове. От удара оружие переломилось пополам, но голова расплескалась по асфальту красными и серыми сгустками.
Рядом захрипел в приступе рвоты Джонни, вернув меня в реальность. Схватив его за шиворот, я стал понемногу отползать к выходу.
– Ходу… ходу, бегом, – заорали мы одновременно с Паком, мигом слетели по лестнице и рванули по улице к автобусу. Только захлопнув за собой дверь, я судорожно начал вдыхать воздух. Дышал все это время или не дышал, я так и не понял, но воздуха катастрофически не хватало, легкие жгло огнем, а зубы клацали, как кастаньеты.
Никогда, даже при первых моих встречах с суперами, я так не боялся, что на меня сейчас нашло, я не знаю, да и не хочу знать. Врубил передачу, даванул на газ и с визгом покрышек попытался на месте развернуться. Вдруг автобус сотряс тяжелый удар, он ощутимо покачнулся, затем еще один – и машина заглохла…
Одновременно закричали Хатори и Эсси. Эсмеральда испуганно, японка, издавая какой-то воинственный клич, орал корейские матюги Джонни, машина заглохла качественно и совсем на ключ зажигания не реагировала… песец, приехали.
Еще удар, и заднюю часть автобуса немного занесло, ну и что теперь делать, носа из машины не высунешь, суперы порвали двенадцать человек за пару десятков секунд… а нас четверо, значит, порвут за…
– Он бронированный, – не совсем уверенно, но очень эмоционально сообщил девушкам Джонни.
– Не бойтесь, он точно бронированный, – я подтвердил его слова уверенно, но совсем не эмоционально.
– Алехандро, ты должен их убить, – неуверенно, но с надеждой заявила Эсси и пронзительно взвизгнула, когда в лобовом стекле показалась уродливая башка.
Хатори промолчала, но воинственно и хищно оскалилась, и я не сомневался – если сейчас отдать ей приказ, то девчонка попрется на монстров врукопашную… самурайша, етить ее в качель…
– Я его сейчас взорву к бениной маме… – вселяя уверенность в свою жену, кровожадно заревел я и вложил в патронник гранатомета АG-36 осколочно-фугасную гранату.
– И я… и я им зад надеру… – добавил Пак и схватил второй гранатомет, потом еще раз добавил уже на подобии русского языка: – К бьененой мамье… биладь…
В кого он вселял уверенность, я не знаю, но скорее всего, сам в себя.
– Ну, все, хана вам, уроды, мы готовы… – прошептал я и решительно приспустил стекло на водительской дверце, рассчитывая, что монстры подставятся и я кого-нибудь подорву, другого способа выпутаться из этой ситуации я пока не придумал.
Одна из тварей сидела на крыше и зачем-то царапала когтями обшивку, вторая периодически билась в автобус с разных сторон, ни одна из них
