– Какого генерала потеряли, – покачал головой я, мысленно приказав соединиться с главнокомандующей. – Майра, привет… Такое дело, Лейд нам не подошел. Да, можно зачищать… Хорошо. Всего доброго.
Я отключился и внимательно посмотрел на оставшуюся парочку. Да, физиономии заметно вытянулись. Даже у Буэено-Каарта – этого круглолицего островитянина, с мясистыми щеками, внушительным лбом и маленькими, недобро поглядывающими глазками.
Шари быстро взял себя в руки. Он пригладил непослушные рыжие волосы, добродушно, насколько ему показалось, улыбнулся, отчего морщины попытались собрать многочисленные веснушки, точно древний рыбак сетями свой улов.
– Уважаемый Фортификатор, не могли бы вы немного объяснить, в чем дело?
– Уже уважаемый? – деланно удивился я. – Меня зовут Андрей. У нас тут больше по именам. Знаете, очень дружественная атмосфера.
– Доран, – кивнул Шари.
– Аалона Кекипи-Пилипо, – не сразу понял, чего от него хотят, островитянин.
– Тебя мы будем звать, скорее всего, просто Пилипо, если ты не против… Теперь вам, вероятно, интересно узнать, что же произошло и происходит.
Два синхронных кивка.
– Вы совершили поступок, который чуть не разрушил только что созданный союз. Признаться, сначала я думал, что это приказ вашего главнокомандующего. Но как оказалось, я наговаривал на Майру. Она заверила меня в нашем дальнейшем сотрудничестве. И в качестве жеста доброй воли передала судьбу трех игроков в мои руки.
– Что это значит? – напрягся рыжий Шари.
– Отныне вы принадлежите мне. Вы сами и все ваши форты. Единственное, кантоны останутся за Майрой. Это собственность «Хамелеонов». Но это ничего.
– Невозможно, – тряся внушительными щеками, ответил Пилипо. Он указал на свой мундир. – Бирюзовый цвет. Цвет десятого Альянса.
Я улыбнулся. Образ островитянина, ранее представлявший собой глуповатого и недалекого дикаря, начинал осыпаться мелкой шелухой. Стереотипы, стереотипы. Они зачастую помогают нам быстро ориентироваться в мире, но бывает, что очень сильно обманывают. Пилипо довольно сносно говорил на всеобщем и, как выяснилось, неплохо подмечал детали.
Пощелкал по планшету, отправляя текстовое сообщение Майре. Надеюсь, я ее не достал за сегодняшний день.
Не прошло и минуты, как с мундирами произошла удивительная вещь. Насыщенный бирюзовый цвет, будто подсвеченный изнутри, выцвел и поблек. Рисунок на шевронах, означающий принадлежность к определенному Альянсу, исчез, превращая стоящих передо мной в обычных нейтралов.
– Что теперь с нами будет? – спросил Шари.
– Все целиком и полностью зависит от вас. Лейд сделал свой выбор. В ближайшее время он будет переселен силами десятого Альянса. Да, да, именно силами вашей бывшей коалиции. Как я уже сказал, Майра заверила меня в своей непричастности к данному инциденту… Вы можете отправиться вслед за ним или попытаться искупить свою вину.
– Кровью? – Голос Пилипо вроде и был шутливым, но лицо оставалось чрезвычайно серьезным.
– Делом. Я не получаю удовольствия от страдания других. Если вы умрете с десяток раз или ваш форт разрушат до основания – лучше никому не станет.
– Мы будем теперь под фиолетовым цветом?
– Да. К «Хамелеонам» вам теперь дорога закрыта. Я понимаю, что у кого-то из вас там остались друзья, но как вы видите, против слова Майры никто не пошел.
– В игре нет друзей, – мрачно заметил Пилипо, тряхнув головой так, что его щеки заметно заколыхались. – До определенной поры товарищи. Пока не изменится ветер.
Ну все, приплыли. Мало мне было Ши с его философскими воззрениями, теперь еще один мыслитель завелся. Хотя, все говорит правильно. По делу.
– Нет ничего вечного: люди, которые есть сейчас, завтра могут стать лишь воспоминаниями. Это нормально. Нужно быть готовым ко всему.
Пилипо кивнул, явно согласный с моим объяснением. Шари, явно далекого от философии, интересовали конкретные вещи.
– В чем будет заключаться наша задача?
– Зависит от того, готовы ли вы поменять цвет? – вопросом на вопрос ответил я.
– Вопрос риторический, – хмыкнул рыжий. – Если ответим отказом, то переедем. Будем начинать все заново где-нибудь в центре или на юге.
– Ну выбор-то есть, – с мягкой улыбкой главы избиркома нашего доминиона, замешанного в многочисленных махинациях, ответил я. – Просто если вы в здравом уме, то он очевиден.
– Ничего не изменится, – поглядел на своего софракийца Пилипо. – Раньше давили «Волков» и теперь будем.
– Да, только теперь под моим присмотром. И замечу сразу, отсидеться в девках не получится.
– Нас можно во многом обвинить, – исподлобья посмотрел Шари, – но никак не в трусости. Мы хорошие бойцы.
– Знаю, видел отчеты. Итак, теперь, когда все прелюдии закончены…
– Мы с тобой, – сказал за обоих Пилипо.
Я пожал руки, поковырялся в планшете, высылая приглашения, и мундиры стоящих передо мной подсветились фиолетовым цветом, а на шевроне появилась морда ушастого зверька.
– Подготовьте войска, с каждого минимум пять ударок.
– Есть!
– Есть! – В два голоса отрапортовали новоприбывшие. Надо же, только что общались как с равным, но стоило перейти в разряд «командир – подчиненный», сразу превратились в солдафонов. Это точно наработки Майры. Странно, что ее люди при подобной муштре позволили себе напасть на союзника.
За 38 дней до окончания Второй эпохиКонференц-зал дистрикта поразила гробовая тишина. Только что отзвучали слова главнокомандующего, и лидеры фракций, пораженные жесткой, честной речью, приходили в себя.
Первым приподнялся коренастый восточного типа мужчина, оперся руками о стол, обвел глазами всех присутствующих и посмотрел на главу Альянса.
– Мы многое с тобой прошли. И огонь, и воду, и чертовы Твердыни четвертого уровня. Скажу больше, и дальше пойду. Но даже я считаю, что это попахивает предательством.
– Можно остаться и умереть. Фигурально, конечно, – ответил худой человек. – Нас уничтожат, растащат по кускам. Вы видели, что стало с другими Альянсам? Видели, сколько дней продержался Восточный дистрикт?
– И мы откажемся от своих слов? – Поднялась на ноги плотно сбитая женщина, с некрасивым квадратным лицом. – Откажемся от своих обязательств?
– Союзы заключаются и распадаются в зависимости от текущего положения дел. Только глупцы будут цепляться за сбитое крыло флайера. Умный отпустит его и раскроет парашют.
– Рёмер, ты знаешь, я не люблю этих аналогий. Скажи нормальным всеобщим языком: мы отказываемся от союза с «Пантерами», предаем их?
– Мы не предаем. Мы не ведем переговоров за их спинами. «Черным» предложили ровно такие же условия, как и нам, но они отказались. Скажу больше, это даже нам на руку, потому что в таком случае победных слотов было бы меньше. Нам нужен этот союз.
– Союз с «Желтыми», с теми, с кем мы воевали почти всю эпоху. Ты слышишь себя?
– Слышу, Майра. Но услышь и ты меня. Иногда приходится быть гибким, подстраиваться под обстоятельства, чтобы в определенный момент начать менять их.
– Все, что я сейчас слышу: давайте пойдем и будем подмахивать «Канарейкам» в надежде на пять победных слотов. Ты можешь дать стопроцентную гарантию, что завтра они не передумают?
– Может ли дать кто-нибудь стопроцентную гарантию, что завтра взойдет солнце? Или не произойдет еще какой-нибудь чудовищный катаклизм, который уничтожит все живое. Мы просто живем и надеемся на лучшее.
– Сравнил божий дар с эрзац-белками. «Канарейки» не небожители, если мы соберем все силы, объединим разрозненные Альянсы…
– Слишком много «если».
