Вообще-то Котений Котеньевич к чужакам относится настороженно и весьма прохладно, а тут вдруг с первых мгновений знакомства растаял. Громко урча, стал демонстрировать гостю свои самые искренние симпатии, явно одобряя выбор хозяйки.
Ах ты ж моя лапочка.
— Фьярру будем хоронить, — буркнул Лёшка, стараясь не смотреть на Ледяного.
— Может, сначала на кухню? Чаю выпьем. Лёш, раздевайся. Ты совсем продрог, — сказала я, лихорадочно вспоминая, что бы такого подать к этому самому чаю.
Из еды была только овсянка, пакет молока (подозреваю, что прокисшего ещё вчера), копчёная колбаса и, если мне не изменяет память, крекеры. Ах да, ещё солёные орешки и яблоко, слегка сморщенное.
И вот как этим угощать аж целого императора?
Стыдно, Аня.
Ой! А у меня ж там ещё плакаты!
Я рванула на кухню, чтобы сдёрнуть ватман, и услышала голос Скальде-Александра:
— И часто у вас живых хоронят?
Вот совсем не в тему ирония!
— Что это значит? — мгновенно охрип от волнения Лёшка.
Я быстро поснимала остальные плакаты и запихнула их за дверь спальни.
— То и значит, что Фьярра сейчас отлёживается в родовом замке, — просто сказал Скальде, как если бы мы обсуждали, сколько выпало снега за ночь. — С сёстрами и отцом прощается. Отношения с ними пытается наладить. Хоть, насколько знаю, у неё это не очень получается.
— Ничего не понимаю, — окончательно растерялся Воронцов, и я, если честно, тоже. — Аня рассказала мне про этих ваших ледяных ари, с которых она сняла проклятие, и в благодарность за это они поменяли Аню с Фьяррой местами.
— Все на кухню! — скомандовала я, а то мы так до самого вечера и протопчемся в прихожей.
В кухне хотя бы развернуться можно и руки чем-нибудь занять. Чайником там или колбасой.
Как ни странно, послушались меня все трое. Первый (бывший) муж, второй (настоящий и будущий) и первый (пока что всё ещё мой) кот, ошибочно решивший, что хозяйка положит в миску добавки или, если совсем повезёт, поделится такой желанной колбаской.
— Садись и рассказывай всё с самого начала, — надавила я на плечи Скальде, чтобы скорей устраивался на диване и объяснял, что же случилось с Сольвер, как обстоят дела в Адальфиве и что он вообще планирует.
— Мельвезейн умерла? Что с Перевоплощёнными?
— Отправились следом за своей повелительницей.
Скальде рассказал о гибели богини и о том, как разбуженные ею покойники тут же распались на запчасти. Одни кости от них и остались. Тагры тоже куда-то провалились, и победа в войне осталась за живыми, а не за размечтавшимися кровожадными выскочками. Ещё в древнем храме осталась мёртвая императрица, пожертвовавшая собой ради целого мира.
Вообще-то я бросилась подбирать камень, потому что боялась потерять Скальде, но зацикливаться на этом моменте не стала. Что тут сказать, приятно, когда тебя считают спасительницей всея Адальфивы.
Только спросила, нарезая колбасу и под настойчивое мяуканье бросая отдельные кусочки на пол, где их тут же подбирала наглая чёрно-рыжая попрошайка.
— Тогда куда же всё-таки вернулась Фьярра?
Лёшка даже вперёд подался, так ждал радостных вестей о своей ненаглядной.
— Нам повезло, что рядом был некромант, — не спеша приступать к дегустации угощений и с подозрением поглядывая на утопленный в чашке пакетик заварки, проговорил Герхильд.
— Некромант на последнем издыхании, — уточнила я.
— А с ним несколько десятков тальденов, которые не пожалели силы для спасения правительницы. С помощью своего дара и магии, которую в него вливали Огненные и Ледяные, эрролу Махрету удалось вернуть тебя к жизни. Вернее, в тело вернулась душа Фьярры, но мы тогда этого не знали. Рана от укуса Перевоплощённого оказалась глубокой, а тело ослабло после взаимодействия с артефактом. Яд распространялся очень быстро, но и мы времени не теряли. Тебя… её то есть, — поправился Скальде и всё-таки, желая сделать мне приятное, на свой страх и риск подцепил вилкой кружочек колбасы, — через портал перенесли в Ледяной Лог, а там уже ею занялись целители и маги.
Несколько дней Фьярра находилась между жизнью и смертью, в себя не приходила. Её лихорадило, жар никак не спадал. Противоядие действовало медленно, и я боялся, что несмотря на все усилия лекарей, всё равно тебя потеряю, — в голосе Ледяного звучали такая горечь и тоска, что у меня сердце болезненно сжалось, ощутив отголоски его страданий. — Тогда я и подумать не мог, что это не ты, а она.
Скальде обнял меня, привлекая к себе, и невесомо поцеловал в самый кончик носа, отчего физиономия Воронцова стала напоминать то самое яблоко, одиноко тосковавшее в хрустальной вазе.
— Фьярра очнулась лишь спустя неделю и рассказала мне про ари и вашу с ней встречу. Я дал ей несколько дней, чтобы простилась с близкими, а сам отправился к тебе.
— Простилась — это значит, Фьярра вернётся ко мне? — перестав морщиться, просиял Лёшка.
— Если Аня захочет, — заметил муж, крепче прижимая меня к себе.
— В смысле захочет? — нахмурился Воронцов.
Но Ледяной сделал вид, что не услышал его вопроса. Наклонился ко мне и прошептал, нежно касаясь губами уголка моих губ, тем самым вызывая желание зажмуриться и начать мурлыкать на пару с полосатым питомцем.
— Пойдёшь со мной?
Ответ был очевидным, но во мне вдруг проснулось игривое настроение, и я спросила:
— Или?
— Или мне придётся остаться здесь, а Александру править в Адальфиве и учиться уживаться с моим драконом. Сейчас душа иномирца спит, и, вернувшись на Землю, он не вспомнит о том, что с ним происходило.
— Лучше не будем драконить твоего дракона ещё больше. Он, кстати, как ко мне теперь относится? — полюбопытствовала, раз уж разговор зашёл о вредной сущности моего мужа.
— Ты ему
