— Это не я. Это мой будущий ребёнок ищет себе маму.
Пока Лёля пыталась осмыслить ответ, Лёшка расстегнул ей блузку и заголил верх, а затем ещё стал гладить и целовать груди. На требование прекратить, с апломбом заявил:
— Должен же я знать, что будет кушать мой будущий малыш?!
Ну, кто?! Кто такое говорит девочке?! Поросёнок… Милый… Нежный… И вообще… Надо Лёшику сказать, что она замуж никогда не выйдет! И детишек заводить не собирается! Разве только девочку… или мальчика…
Перед глазами предстала смазанная картинка, как она с маленьким на руках каждый день провожает Алёшу на работу. И отчётливо увидела, как уходя Лёшенька целует младенца в лобик и щёчку, а её в глазки, щёчки и губки.
Ехидный голос, называемый Гласом Рассудка, напомнил, что Лёля собиралась никогда не выходить замуж. Девочка отмахнулась железным аргументом: “За Алёшу можно!”
Потом как-то вспомнилось однажды виденное свадебное платье. Длинное, из белой парчи. И фата ниже плеч… Но только первой пусть родится Алёнка, мамина помошница, а Алёшка, хулиган, как все мальчишки, будет вторым. Сцена, как они с Лёшенькой и детишками гуляют по берегу, показалась приятной, хотя на руках, непонятно почему, появился третий младенчик…
Мама подошла к кровати, подоткнула одеяло, поцеловала спящую дочку и получила в ответ радостно-возмущённое:
— Лёшик, не надо!
24.01.73Утром Илья Иванович меня ждал сразу по приезду в район. Первое, что он сказал при встрече:
— Ошибся я в тебе, сильно ошибся. Думал ты в область сообщишь, так ведь нет… Хорошо мой подчинённый решил себя проявить, а то и не знал бы сейчас, что делать.
— Вы про что?
— Про пьяный загул. Или запой. Хотя можно назвать нервным срывом. Отзывают меня в распоряжение облуправления для получения выговора и назначения с понижением в должности. Будет меня городской коллектив перевоспитывать.
— Не фига себе! Не повезло вам!
— Хороший ты парень, Лёша! Но дурак. Это потому, что молодой. Не понимаешь ничего. Подумаешь выговор. Майора не дали и до пенсии уже не дадут, а взыскание за пьянку через полгода снимают. Запоев же больше не будет. Поработаю пару месяцев, максимум полгода, опять повысят в должности. Пусть сейчас я вольная птица, а там буду под чьим-нибудь началом, зато служить начну в городе. Хоть нормальную квартиру дадут. Надоело мыкаться. Жену на приличную работу устрою, сам отдохну. Ты знаешь, чего тебя вызвал?
— Нет.
— Попросить хочу — до своего отъезда не помогай моему сменщику. Он ещё не понял, что надолго здесь застрял. Может начать землю рыть, себя показать попытается, чтобы в Питер перебраться. Не подумал гадёныш, что стучать на непосредственного начальника нельзя. Ладно тот обидится, никто другой под себя не возьмёт, кому стукачёк нужен? Здесь ему тоже не обломится. Конечно, он думает, что сможет раскопать пару-тройку дел. Однако сразу вляпается в такое дерьмище, что до отставки не отмоется. Кузьмич тоже пострадавший от стукачей, ему не поможет. К тебе дела сами притягиваются, как к магниту. Вдруг что опять нароешь, тогда Кузьмичу скажи, или сразу в Питер.
— Ладно. Обещаю.
— Вот и славно. Когда на выставку? Первого числа?
— Э… Я же вроде не лечу, сказали “поставленную задачу выполнил полностью”.
— Да? У нас всё как обычно! Секретность, мать её за ногу. Ты по одному ведомству дело сделал, а мы другое. План мероприятий с твоими поездками спущен в район, и чтобы скорректировать его, надо на самом верху согласовывать. Мне оно не по погонам, да уже и не должности. Дам тебе совет — поезжай в Питер, но на объектах не показывайся, просто погуляй. Если что — был на подхвате, ждал распоряжений. Команды не посылать тебя не было, так что ещё и исполнительным человеком прослывёшь.
Надо ехать, значит поеду. Мне же самому погулять хочется.
На заставе меня ждали. Старлей вызвал того же рядового и велел отвести меня в мастерскую, тактично не спросив, что у меня в рюкзачке. Сумку с приятно звякающим содержимым, я “забыл” у него на столе. Две бутылки хорошего коньяка и большая коробка шоколадных конфет из Питера, по-моему, нормальная благодарность. Рядовому такое жирно. Но я же не свинья неблагодарная. Пять плиток шоколада, четыре банки сгущёнки, килограмм сала, два блока приличных болгарских сигарет и две поллитровки водовки по-любому должны удовлетворить запросы основного разработчика. Я по пути перевесил рюкзак на его плечо, парень повеселел. Потом на пару минут скрылся в каптёрке, вышел без груза, но с пачкой сигарет “уже не стоит”, ладно “opal”, в руке, выражением полнейшего, незамутнённого счастья в глазах и лёгким запахом изо рта.
Когда успел? Он что, прямо из горла глотнул? Вслед за рядовым из каптёрки выбрался старший сержант с жестяным ящиком в руке. Лёгкий водочный запах и счастье в глазах тоже присутствовали.
В жестянке был ИМП, импульсный миноискатель полупроводниковый индукционного типа. В гнездо наушников вставляется разъём кабеля, ведущего к коробочке с рядом неоновых лампочек. В зависимости от силы сигнала загорается то или иное количество. Это и есть “мой” прибор. Питается от “Кроны” и, в принципе, ему по фиг куда включаться. Единственное надо отрегулировать потенциометрами пороги включения первой и последней неонки.
Ещё, в благодарность за щедрость, мне была подарена мечта любого поселкового мальчишки, штык-нож от АКМа. Всё как положено — металлические ножны с резиновой накладкой, сам штык с пластиковой ручкой и отверстием на лезвии, кожаные ремешки. Крутизна немеряная!
Валерий Матвеевич, старый геолог, по молодости лет что-то учудил в пьяном виде, его карьера рухнула и он, и его жена давно с этим смирились. Однако дядю Володю, моего отчима, переводят с повышением. Раньше на освободившееся место сразу бы поставили дядю Женю Семянюка. Однако теперь он не с нами, взяли человека на очистке золота старателям. И что делать? Можно бы перекантоваться до лета, а там кого-нибудь пришлют. А можно выдвинуть опытного геолога, давно работающего “на земле”. Парторг не против, секретчик не в восторге, но палок в колёса не ставит. Отчиму, по большому счёту, всё равно, но именно он должен был предложить кандидатуру.
Ранее они не дружили. Не ругались, ничего такого. Просто разный возраст, разный круг интересов, соответственно
