Илью Ивановича при мне похвалили за правильную работу с кадрами. Он припомнил, что геологическую книжку тоже я в сейфе углядел и вызвал людей её изъять. Опять обозвал меня Магнитом. Напомнил, что в город я приехал по делам другого подразделения и завтра мне ещё выступать на конкурсе, а послезавтра… Тут человек многозначительно замолчал. Однако его начальник всё понял и отправил меня отдыхать. Причём, до общаги довезли на машине.
Наши разбрелись по городу, но талон на ужин мне оставили. Давали кусок рыбы с пюре и капустным салатом, чай, булочку.
На следующий день проходил собственно конкурс. Кроме жюри в зале сидели пенсионеры, ветераны и несколько классов, освобождённых от уроков для создания массовки. Я прочитал два положенных стиха. “Стихи о советском паспорте” жюри были приняты хорошо. Ребёнку 16 лет, только получил паспорт, правильный выбор. Но вот рекомендованный мне стих “Руки прочь от Китая”, не взирая на предварительный рассказ о времени и эпохе написания произведения, напрочь перекрыл путь к победе. Хотя это было ожидаемо. Но меня заранее ободрили, сказали общеукрепляющую истину “Главное не победа, а участие”, похлопали по плечу и пояснили “так надо”.
Зато, зная, что больше стихи читать не придётся, я смог поучаствовать в других мероприятиях в рамках конкурса. Например, меня подхватил под локоток артистического вида человек неопределённого возраста и затащил в зальчик, где толпились мальчики.
Они пробовались. На роль! На роль в фильме пробовались, не надо о неприличном. Тогда мы и слов-то таких не знали. Задача была простая — надо сыграть уголовного авторитета среди дворовых мальчишек, которому нехороший человек предлагает застрелить хорошего человека. Маразм полный. Правдоподобность аналогичная. Да и фильма с таким сюжетом в прошлой жизни я точно не смотрел, похоже, его и не снимали. Однако ребята готовились. Большинство шариковой ручкой рисовали себе на руках наколки. а пара самых продвинутых художников фломастерами синяки. Кто-то уже сбегал, достал разношенные прохоря и телогрейку. Один мастерил себе из картона финку, другой вышел из комнаты просмотра с порванной рубахой. За дверь раз минут в пять заходил очередной претендент, затем оттуда слышались громкие голоса. Иногда, некоторые пробуемые, для достоверности умело, или не очень, матерились.
Когда пришла моя очередь заходить, я обнаружил человек пять, сидящих вдоль стены на стульях. Все уставшие, некоторые курят. Это типа приёмная комиссия. Один, стоит около стола, вроде как заказчик. Во всяком случае, перед ним лежит большой бутафорский пистолет, не известной фирмы.
— Здрасьте, — поздоровался я.
Злодей устало взглянул и бросил:
— Привет. Есть дело. Возьми пушку и убей мента Петрова.
— Прощеньица просим, вы, извините, книжку писателя Корнея Чуковского про детишек читали?
— От двух по пяти, что-ли? — удивился человек.
— О! Точно! Это и есть именно мой размерчик. Статья 144 нашего родного Уголовного Кодекса. Кража. А 102-ая расстрельная, знаете ли, мне вовсе не улыбается. Опять же, может вы трухали на железяку, а я возьму её и заменехаюсь. Зашквар никому не нужен. Да и не по масти мне волыну носить. Я её в руки возьму, а тут граждане начальники набегут, заставят играть на пианино. И будут потом спрашивать, откуда взялись мои пальчики на орудии убийства милиционера Петрова? Оно мне надо?
— Зачем же тогда сюда пришёл?
— Так один из ваших сказал “дело есть”, а что вы тут косяки гнёте, не говорил…
— Стоп, стоп! — закричал один из наблюдателей. — Верю! На гитаре в тему можешь что съиграть?
— А гитарочка будет?
Инструмент нашёлся. Выдал я им “Всё на свете семечки”. Что-то дядю Витю вспомнил, перебросил гитарку в руки злодею, и выдал несколько коленец из тех, что Калина с Фёдором Тимофеевичем показывали. Ещё у одного чинарик папироски изо рта выдернул, чтоб танцевалось идентичней. Не курил, просто в левой руке держал. А в правую стакан от графина взял.
Понравилось комиссии, даже зааплодировали. Который главный у них, спросил:
— Что-нибудь из Серебряного века изобразить получится?
— Дык! — самоуверенно заявил я и начал: Аркадий Бухов. Птичка божия не знает…
Читал без тени улыбки, серьёзно, лишь с несколько преувеличенным пафосом. Слушали хорошо, не прерывая почти до самого конца. Только на строфе
Завтра выберу полено
Не забыть бы только мне
И уверено задену
Птичку божью по спине.
захохотала одна женщина и велела:
— Спой что-нибудь.
— Без аккомпанемента не получится.
Женщина подошла к пианино. Я пошептался с ней, и она заиграла что-то годов из 20-х. Рваный ритм, скачущая громкость сделали “Кокаинеточку” Вертинского неузнаваемой, но точно ложащуюся в рамки декаданса. Отсутствие у меня слуха в этом случае скорее плюс.
— Теперь давай что-нибудь на свой вкус и закончим, а то много народу ждёт.
Прочитал пару стихов Ли Бо по-русски и в оригинале. Поставил на место одного хмыря. Видите ли, ему больше Ду Фу нравится. Язык учи дядя! В оригинале по стихам сразу видно где Ли Бо, а кто Ду Фу.
Результатом выступления стало приглашение на внеконкурсное поступление в Хабаровский институт культуры. После 10-ого класса, понятно. Красиво напечатанную бумагу дали.
В прошлой жизни я получил такую же за первое место в конкурсе чтецов. Не поехал, решил, что лучше быть средним инженером, чем средним артистом. Опять же собственная квартира в Москве, лучше общаги в Хабаровске.
Думаю, сейчас тоже не поеду. Совсем циником стал, решил, что не просто так они таланты ищут, а недобор студентов в институте, потому и стараются найти хоть кого подходящего.
22.02.73Завтра праздник, 23 февраля, День Советской Армии и Военно-Морского Флота, а сегодня меня подхватили на Волге и отвезли на награждение. Несколько человек, все в штатском, даже знакомый майор, получили правительственные награды. Мне вручили медаль “За отличную службу по охране общественного порядка”. Приятно было очень. А какие возможности открывают две медали в анкете, даже представить себе не могу. Наверное, даже в наиблатнейшее МГИМО могу стукнуться. Не полезу, конечно, однако могу. Про ВУЗы попроще говорить нечего, пройду вне конкурса, если сдам экзамены хотя бы на трояки.
