– Так ты знаешь?
– Нет, – быстро ответила она.
Он поднял одну бровь.
– Так я и поверил!
Она покачала головой и обвела кончиком пальца край кувшина с медом, собрав с него золотистую каплю.
– Клянусь ногтями с пальцев ног святого Фуседа!
Джейми не слышал ничего подобного с тех пор, как ему было десять лет, и громко рассмеялся.
– Значит, тебе больше нечего сказать? – Притворившись равнодушным, он откинулся на спинку стула. Дженни фыркнула, встала и принялась убирать со стола посуду. Он, прищурившись, наблюдал за ней. Если она не отвечает из вредности, то через миг сдастся и все выложит. Или же за ее упрямством стоит нечто большее?
– Для чего тебе знать? – внезапно спросила она, глядя на стопку грязных тарелок.
– Я не говорил, что хочу это знать, – уточнил он. – Но раз уж ты сама упомянула – кто угодно бы заинтересовался, разве не так?
– О да, – согласилась она и, выпрямившись, вперила в него пристальный, пронзительный взгляд. Джейми заволновался, вымыл ли он уши.
– Не знаю, – наконец сказала она. – Правда не знаю. Я лишь однажды слышала кое-что от нее самой – в тот раз, когда написала тебе.
«Тогда зачем ты написала мне об этом?» – подумал он, но вслух не сказал.
– Думаешь, я поверю, будто ты все так и оставила? – хмыкнув, спросил он.
* * *Он помнил. Помнил, как стоял в этой же старой комнате Лаллиброха – в детстве она принадлежала ему – в день свадьбы с Лири.
Для такого случая он надел новую рубашку. Денег не хватало почти ни на что, кроме самого необходимого, а иной раз даже и на необходимое тоже, но Дженни раздобыла для него рубашку. Он подозревал, что она сшила ее из двух своих лучших сорочек. Он помнил, как брился, глядя на свое отражение в тазу с водой – из-под бритвы появлялось костлявое, серьезное лицо незнакомца, – и думал, что нужно будет улыбнуться Лири при встрече. Он не хотел ее напугать, но то, что он видел в воде, пугало его самого.
Они лягут в одну постель… Он неохотно и привычно отбросил воспоминания о теле Клэр – и вместо этого ему пришла в голову мысль, что уже несколько лет он не был с женщиной. Несколько лет! За последние пятнадцать лет он делил ложе с женщиной всего дважды, и с последнего раза прошло то ли пять, то ли шесть – а может, даже семь лет…
Он ощутил укол страха при мысли о том, что у него может ничего не получиться, и осторожно тронул член сквозь килт. Тот уже затвердел при мысли о брачном ложе, и Джейми облегченно вздохнул. Одной заботой меньше.
От двери донесся какой-то звук, и Джейми посмотрел туда. У входа стояла Дженни с непроницаемым выражением лица. Он кашлянул и убрал руку с члена.
– Тебе не обязательно делать это, Джейми. Если передумал, так и скажи, – глядя ему в глаза, тихо произнесла она.
Он чуть не последовал ее совету. Но услышал царящее в доме оживление, предвкушение и радость, которых здесь не было долгое время. От свадьбы зависит не только его счастье – и так было всегда.
– Нет, все хорошо, – резко ответил он и улыбнулся, успокаивая сестру.
Спускаясь по лестнице, у подножия которой его ждал Йен, он услышал, как по окнам барабанит дождь, и ему вдруг показалось, что он тонет. Нахлынули нежеланные воспоминания о первой свадьбе – как они с Клэр, взволнованные, держали друга за окровавленные руки.
– Все хорошо? – наклонившись, тихо спросил его Йен.
– Хорошо, – ответил он, приятно удивившись тому, что его голос спокоен.
В дверях гостиной появилась встревоженная Дженни, но при виде Джейми лицо ее разгладилось.
– Все хорошо, mo nighean, – с ухмылкой заверил Йен. – Я его крепко держу, на случай, если ему вздумается вдруг удрать.
Йен и правда держал его, Джейми удивлялся, но не протестовал.
– Тогда тащи его сюда, священник уже пришел, – сухо сказала Дженни.
Он вошел вместе с Йеном и встал рядом с Лири, напротив старого отца Маккарти. Лири быстро посмотрела на него и отвела взгляд. Ей страшно? Руки ее были холодны, но не дрожали. Он осторожно сжал ее пальцы, и она посмотрела ему в глаза. В ее взгляде не было ни страха, ни мерцания свечей или сияния, лишь благодарность и доверие.
Ее доверие запало ему в душу, его невеликая тяжесть помогла оживить некоторые из тех корней, что связывали его с этим местом. Он тоже был ей благодарен…
В себя его привел звук шагов. Он повернул голову и неосознанно улыбнулся идущей по коридору Клэр. Она подошла и взяла его за руку.
– Это была твоя комната? В детстве, я имею в виду?
– Да.
– Кажется, Дженни мне рассказывала, когда мы в первый раз сюда приехали.
Уголки ее губ опустились. Видимо, они с Дженни поговорили, но разговор получился вымученным – обе сдерживались, опасаясь сказать что-нибудь не то. Что ж, он и сам боялся что-нибудь ляпнуть, но будь он проклят, если уподобится в этом женщине.
– Мне нужно повидаться с Лири, – отрывисто сказал он. – Ты убьешь меня за это?
Клэр удивилась, а потом, черт побери, развеселилась.
– Ты спрашиваешь у меня разрешения?
– Нет, – сдержанно ответил он. – Я просто… Ну, я подумал, что должен тебя предупредить, вот и все.
– Спасибо за заботу. – Улыбка Клэр стала настороженной. – А ты не мог бы сказать, почему ты хочешь повидаться с ней?
– Я не говорил, что мне хочется с ней повидаться, – напряженно ответил он. – Я сказал, что мне это нужно.
– Не будет ли с моей стороны излишней бесцеремонностью спросить, для чего тебе нужно повидаться с ней?
Ее глаза слегка расширились и пожелтели – он случайно разбудил в ней ястреба. Вдруг на миг захотелось затеять ссору, чтобы скрыть обуревавшее его смущение. Но в здравом уме он не стал бы этого делать. И уж тем более не стал бы рассказывать Клэр про воспоминания о лице Лири в день их свадьбы, о доверии в ее взгляде и о мучительном ощущении того, что он предал ее доверие.
– Саксоночка, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, – без обиняков сказал он. – Я отвечу, если смогу сформулировать ответ.
Она фыркнула, но он прекрасно понял ее и без слов.
– Если ты желаешь всего лишь узнать, с кем она спит, можно выяснить и окольными путями, – произнесла она нарочито ровным голосом, но зрачки ее слегка расширились.
– Мне все равно, с кем она спит!
– Да-да, конечно, – отозвалась она.
– Именно так!
– На лгунишке горят штанишки! – сказала она, и Джейми, уже готовый взорваться от гнева, вместо этого разразился смехом. Клэр смутилась, но тоже засмеялась, пофыркивая, нос ее порозовел.
Их смех быстро прекратился, сменившись улыбками, – они смутились, что веселятся в доме,
