Сам поднял правую руку, с луком, придерживая пальцами стрелу. Расслабил ладонь, позволяя стреле упасть на землю, медленно спрятал лук в сагайдак у седла. Просунул вторую руку под ремень щита и перебросил тот за спину.
Остальные неохотно опускали защиту, однако и укрывшиеся лучники перестали стрелять. Кони нервно мурлыкали, трясли головами, ручей журчал, а вокруг них торчал круг стрел, словно клумба странных цветов. Наверху каркали во́роны.
Вуко развел руки в стороны и толкнул коня коленями. Ядран двинулся вперед, ломая копытами ограду цветных перьев и стуча холодными подковами о лед дороги.
Перед мостом Драккайнена уже ждало трое всадников в черной наборной броне, украшенной сложными узорами из меди, в глубоких шлемах с широкими наносниками. Тот, что был впереди, медленно снял шлем, отдал его сидящему справа, а потом соскочил в снег и медленно пошел по мосту.
У него были старательно расчесанные волосы и светлая борода, заплетенная в две косички, продернутые в серебряные кольца, а на спине был синий плащ, подбитый белым мехом. Выглядел он достойно и официально, даже сапоги с меховыми отворотами казались дорогими и элегантными. Драккайнен в своем маскирующем анораке и закопченном полупанцире чувствовал себя вымотанным и похожим на грязную зебру.
– Не нужно было выбрасывать те блестяшки, – проворчал Вуко, сходя с коня. – По крайней мере, нужно было оставить корону.
Встретились на середине моста. Представительный мужик сплел руки на груди, но предусмотрительно: правая рука на левом предплечье, в результате его ладонь оказалась над рукоятью меча в ножнах. Стоял так, будто бы спокойно и равнодушно, но в случае чего легко мог перейти к атаке.
Драккайнен отбросил капюшон и слегка поклонился, одним движением головы, полагая, что не стоит перегибать с вежливостью.
– Те три стрелы ударили в мой щит, – сказал он тоном приятельской беседы. – Будь у меня реакция похуже, я бы сейчас лежал здесь.
– Я потерял немало людей, – напряженно ответил элегантный. – А вы чужаки. Те носят черное, вы – белое, и то, и другое странно. У вас даже щиты белые, без гербов. Откуда бы нам знать? Хотя у тебя что-то просвечивает… Суслик?
– Должен был быть волк, – пояснил Вуко с легким раздражением. – Но не получился, и я его закрасил. Я – Ульф Ночной Странник. Чужеземец, но живу среди Людей Огня, вверх по Драгорине. Позвольте нам пройти. Те Змеи недалеко, и мы очень спешим. У них наши люди и кое-что, что нам принадлежит. Они довольно опасны, с ними Деющий.
– Ты разговариваешь с Кунгсбьярном Плачущим Льдом, стирсманом Людей Воронов. Это моя земля и мои люди, – обронил тот высокомерно. – Змеи, прошедшие этим путем, – мое дело. Они мои, как олени в лесах и рыбы в ручьях, и золото у корней гор. Ты говорил, что у них кое-что твое. Что именно?
– Тебе оно не слишком пригодится, – заметил Драккайнен. – Ценность его скорее сентиментальна. Это гроб.
Кунгсбьярн Плачущий Льдом, стирсман Людей Воронов, на миг растерялся.
– Что?
– Гроб, – повторил Драккайнен терпеливо. – Полный. То есть с содержимым. Это… того… моя тетушка. Любимая тетушка.
Элегантный оглянулся немного растерянно, когда Вуко вспомнил, что на Побережье Парусов принято трупосожжение. Решил не погружаться глубже.
– У Змеев нет ничего, что могло бы тебя обогатить. Если же ты решишь нас перестрелять, мы станем пробиваться. В конце концов погибнем, но мы – умелые люди. Подставишь своих совершенно зря, а Змеи продолжат странствовать твоими землями.
– Они украли у тебя гроб? – осторожно спросил Кунгсбьярн.
Драккайнен вздохнул, мысленно ругая себя за тот «гроб».
– Не мой, теткин. То есть получается, что и тетку украли. Отпусти нас, человече! Что тебе за дело? Хочешь плату за проезд? Мы заплатим. Пройдем туда и назад и исчезнем, словно нас и не было. Заплатим тебе даже за то, что поохотимся на кроликов, только дай мне добраться до тех Змеев. Вверх по дороге, к западу отсюда, они напали на смолокуров и перебили их, а часть прихватили с собой. Скольких ты еще хочешь потерять? В худшем случае мы со Змеями поубиваем друг друга.
– Вас шестеро, – заметил Плачущий Льдом. – И вы хотите встать против Змеев, которых ведет Деющий?
– Когда они шли в ту сторону, было их куда больше, – скромно заметил Драккайнен. – Это – недобитки. Вот только они каждую минуту от нас уходят. И во всякую минуту могут перебить твоих смолокуров. Там женщины и дети!
– Они уже мертвы, – сказал Кунгсбьярн загадочно. – Даже я не сумею вырвать жертв Шепчущим-к-Тени.
– Это всего лишь Змеи, – пожал плечами Драккайнен. – Проткни их мечом – умрут точно так же, как и другие люди. Даже Деющие. Мы уже вырвали у них не одну жертву. Вот только пока мы болтаем, они уходят все дальше.
– Я говорил не о Змеях. Слушай, Странствующий Ночью. Мы – Люди Вороны. Другие обычно хвастаются, что не ведают тревог. Но они – глупцы, которые быстро узнают, как сильно ошибаются. Мы не боимся никого из людей и никого из чужеземцев. Ни амистрандингов, ни меднокожих из Кебирстранда, ни Людей Огня, ни Змеев. Мы не боимся штормов и морских чудовищ. Не боимся горных нифлингов, призраков холодного тумана и даже богов. Но мы боимся Прожорливой Горы, ее урочища и безумных монахов, Шепчущих-к-Тени, которые там обитают. Я знаю, куда отправились твои Змеи, и могу показать короткий путь. Но даже если не задержи я тебя, ты не успел бы перехватить их до Каменных Клыков. А дальше – урочище. Там начинается сила Шепчущих-к-Тени. Никто из ушедших на перевал не выживет. Прожорливая Гора не выпускает никого.
– Покажешь нам короткий путь? – спросил Драккайнен. – И расскажи мне больше о тех монахах. Что именно хотят от них Змеи? И отчего Шепчущие их не поубивают?
– Этого я не ведаю. Но если Змеи снова похитили людей, это значит, что они ведут с собой жертву для Прожорливой Горы.
– Эти монахи похищают людей? И ты это позволяешь?
– Монахи не могут покидать Прожорливую Гору. Вне ее они теряют силу. Если бы они вышли, мы бы наверняка их перебили. Но там, в своей долине, которая выбита в скале, они неуязвимы. Сама Гора их охраняет. Однако они умеют сбивать людей с толку так, чтобы те сами пришли на перевал Каменных Клыков и накормили собой Гору. Охотников, странников, сбившихся с пути. Но сами они никогда из долины не выходят. Не скажу, что ты отважен, Ночной Странник, потому что тот, кто не знает, против чего встает, не обладает мужеством – он просто глуп. Я говорю тебе: возвращайся на свое Побережье и забудь о тех, кого у вас похитили.
