Где-то высоко раздался писк ночного хищника, потом мрачный крик сыча. В Ледяном Саду гнездилось множество птиц, и их крики никого не удивляли, но в это-то время для сыча было рановато. Я предположил, что это знак, который должен придать мне смелости, – и так и случилось.
Я постоял еще немного, чувствуя, как притаившийся позади меня шпион кипит от злости, но сам я не двигался, даже дышал совершенно бесшумно.
На башнях всего города отозвались колокола, объявляя час совы.
С последним ударом я внезапно отлепился от подворотни и быстрым шагом двинулся в сторону узкого переулка рядом с Драконьим Глазом, а потом осторожно взобрался на кучу бочек и сундуков, чтобы дотянуться до зубцов стены, и соскочил во внутренний двор. Не было тут собаки, не было стражи, никто не охранял. Минутку я просидел, низко притаившись у земли, с рукой на костяной рукояти ясаргана.
Шпион перескочил через стену, но в темноте пнул какой-то жбан, который покатился по двору с деревянным стуком. Я зашипел неодобрительно и решил подождать еще. В таких случаях стоит выказать большую терпеливость, чем тот, кто мог проснуться от шума и теперь сидит, прислушиваясь. Он ждет, не раздадутся ли еще шумы, приснилось ли ему или и вправду он что-то слышал. Пусть ему надоест, пусть он начнет сражаться с сонливостью и успокаивать самого себя, что это только крыса, ласка или бездомный пес.
Когда прошло достаточно много времени, я наконец встал и пробрался к двери. Проверил ее – естественно, та была заперта – потом проверил окна, пока не добрался до одного, небольшого, на самом углу, о котором писал Ульф. Окошко оказалось узким, но я бы без труда в него пролез. Как и обещал Нитй’сефни, оно было приоткрыто.
Я осторожно отворил его. Подскочил, хватаясь за каменную раму, а потом всунул одну руку и голову в отверстие и проскользнул внутрь, падая на холодный пол.
В помещении было совершенно темно. Я отчетливо видел квадрат очага под полукруглым покрытием, где среди сгоревших угольев еще теплился жар, подвешенную на цепях решетку, ряды тесаков и кастрюль на стене, пучки трав и корзину корнеплодов. Железный котел на полу.
Шпион протиснулся в окошко, постанывая, цепляясь руками за пол и подтягивая ноги, словно у него был перебит хребет. Я схватил его за полу куртки и стянул вниз, чтобы он присел рядом со мной.
В доме царила тишина, только где-то вдали раздавался храп.
Все еще притаившись, согнутый, я осторожно обошел очаг и направился к дверям. По дороге я нащупал котел с остатками ужина, провел ладонью по его бокам, собрав толстый слой копоти и сажи, а потом провел себе по лицу.
Я выполз из кухни и просочился во тьму следующей комнаты. Через окна с цветными стеклами внутрь ворвалось сияние уличных фонарей, рисуя проблески на колоннах, каменной узкой лестнице, что вела вверх, на арках проемов в другие комнаты.
Лампы не были выключены, фитильки их подрагивали зеленовато-синеватым пламенем, будто светлячки. И как раз в миг, когда я это отметил, все они одновременно зашипели и выстрелили вверх, ярко освещая холл.
На миг мне показалось, словно в венах моих закопошилась армия муравьев. Раздался дикий ор: «Спасите! Воры!», и невесть откуда появился муж в красно-белой тунике с мечом в руках, который бросился на моего товарища. Я услышал звонкий стук клинков, грохот переворачиваемой мебели, после чего сам отпрыгнул в сторону, выхватывая ясарган, но не имея и понятия, что происходит.
«Что бы ни случилось, беги по лестнице наверх», – услышал в голове и так и поступил, перепрыгивая через каменные ступени с клинком, сжимаемым обратным хватом. Снизу раздавались вопли и стуки боя.
Наверху лестницы я снова замер, не зная, что делать, и тогда кто-то в темноте схватил меня за запястье и оплел шею рукой. Я отчаянно напрягся, но услышал шепот:
– Огонь и Древо! Успокойся.
Открылась дверь, меня втолкнули в комнату, дверь сию секунду захлопнулась.
Я стоял в освещенной шипящими лампами спальне, щурясь, дыша и потирая шею, совершенно ошеломленный.
Муж позади, в смоляной черноте одежд, с капюшоном и маской, отстегнул завесь на лице – я увидел Варфнира. Посредине же комнаты стоял Ульф, тоже в темных одеждах Ночного Странника, но без маски и с отброшенным капюшоном, и был тут тот, кого я должен был убить, – Агнар Морской Ветер, командир городской стражи. Собственной персоной. Была на нем обычная, неприметная одежка и наброшенный на спину коричневый суконный плащ. Без туники, нагрудника и шлема он выглядел немного иначе. Был совершенно лыс, с лоснящимся гладким черепом, и только его рот окружали жесткие волосы. Он казался высоким, когда стоял так на расставленных ногах и со злостью смотрел на меня. У меня в голове мелькнула мысль, что никто не поверит, будто я сумел лишить головы кого-то такого, пусть бы и поймал его врасплох в постели.
Потом я перестал помаргивать, привык к яркому свету и вдруг увидел, что комната выглядит точно бойня. Кровать с резным изголовьем, застеленная льняной постелью, небольшой письменный столик, креслице, сундуки под стенами, сами стены – все забрызгано свежей кровью, на постели и на полу – лужи. Все было красным, мокрым, текло и воняло, словно городская мясная лавка. И только потом я понял, что то, что я посчитал скомканной мокрой периной, – это запутавшееся ногами в постели, наполовину свисающее на пол безголовое тело большого мужчины с безвольно раскинутыми руками. Сама голова лежала неподалеку, в большой луже крови, с приоткрытым ртом, и смотрела на меня из-под не закрытых до конца век. Была это та самая голова того самого человека, который с гневом всматривался в меня.
– Очнись, – сухо сказал Нитй’сефни. – Грюнальди еще некоторое время займет твоего дружка, но у нас немного времени. Возьмешь кожаный мешок из-под стойки для оружия и упакуешь голову. Кровь уже вытекла, не просочится. Беги вниз в холл, там снимешь засовы с двери и лети в гостиницу кратчайшей дорогой, после чего поднимись по водосточной трубе, как ты уже делал. Не морочь головы петлянием, мы проследим, чтобы не было проблем.
– Но… как… – пробормотал я.
– Да, знаю, – ответил он нетерпеливо. – Не переживай, у него не было брата, и мы никого не убили. В Ледяном Саду люди тоже умирают. Мы изменили этого несчастного песней богов и только лишь одалживаем у него голову. Не обеднеет, а пока что та ему никак не пригодится. После всего устроим человеку достойные похороны. Протяни руку. Ты должен выглядеть, как тот, кто
