Торговец нахмурился, не зная, можно ли верить ее словам. Ишрак совсем не походила на женщину, которая с легкостью смиряется с поражением.
– Я передам ему, – согласился он. – Но он ни за что не поверит мне. Отправь ему меч в знак того, что признаешь его власть и право владения Лукретили.
– Отправлю, – пообещала Ишрак. – Но вначале мы извлечем из ножен лезвие и соединим его с боевым мечом графа Влада. Затем мы вернем меч в Лукретили. Клянусь тебе, меч возвратится в замок. Именно поэтому мы и направляемся сейчас на восток. Чтобы найти в Валахии преемника графа и соединить лезвия мечей.
– Так я ему и передам, – сказал липовый торговец. – Слово в слово, обещаю.
– Постарайся убедить его. Ты ведь не жаждешь встретиться со мной вновь, а? Я тебя никогда не забуду, сколько бы лет ни прошло, я буду тебя помнить.
– Само собой, само собой. Я больше не желаю иметь с тобой дела, я уговорю Джорджо оставить вас обеих в покое.
Она кивнула.
– Значит, договорились? – уточнил он. – Ты меня отпускаешь, я рассказываю Джорджо, что вы отправились в добровольное изгнание, и ты отсылаешь меч обратно.
Ишрак улыбнулась про себя.
– Возможно, я верну его лично.
Столь беспечным казался ее голос, что торговец не уловил скрытой в нем угрозы.
Она поднялась на ноги, подошла к его коню, расстегнула застежки на седельных сумах и заглянула в них: кошелечки с украшениями, кружева, ленты, игрушечные фигурки из слоновой кости, сапоги Изольды для верховой езды.
– Ты их украл? – Она затрясла сапогами. – Украл ее сапоги?
– Это для Джорджо, доказать ему, что она переобулась в танцевальные башмачки, – пролепетал мошенник.
Затем Ишрак на глаза попалась парочка красных башмачков.
– А эти-то тебе зачем?
– Я предложил бы их Изольде, если бы первые ей не подошли.
– Ты внушил Изольде, что башмачки заставляют ее танцевать, – осенило Ишрак. – Я как-то видела змею: зачарованная звуками флейты, она выползла из корзины и покачивалась под музыку. То же самое ты проделал и с моей подругой.
Он кивнул и застонал от резкой боли, молотком тюкнувшей его в затылок.
– Что ж, тогда ты понимаешь, что этот трюк сработает с любым, кто готов довериться первому встречному.
– Но почему ты не опробовал этот фокус и на мне?
– На тебе, как же, – надулся он, словно она обидела его. – Меня предупредили, что тебя на мякине не проведешь.
Она коротко рассмеялась.
– Но что погнало в путь других танцоров? Тех, которые повинуются скрипачу? Кто-то, такой же, как ты, сыграл с ними злую шутку?
– Нет, они все сделали сами: сами уверили себя в том, что они танцоры. Истории про танцующих бродяг, которые достигали их слуха, всколыхнули в их сердцах желание сбежать из опостылевшего дома, изменить свою жизнь к лучшему. Наверняка тебе доводилось слышать рассказы про каких-нибудь несчастных влюбленных, которые ложились и умирали. Просто умирали, безо всяких на то причин. Почему? Да потому что им так захотелось. Единственное, что я сделал с леди из Лукретили, – всколыхнул в ней желание танцевать. Дальше она все делала по собственной воле.
– То есть их собственный разум диктует им, что делать? – спросила Ишрак, размышляя, что Луке, возможно, будет небезынтересно об этом узнать.
– Стоит только захотеть, и перед тобой откроется мир волшебства и чудес, – пренебрежительно скривился торговец. – Начнешь ангелов видеть и всякое такое. А можешь просто напиться – и тогда черти на каждом углу мерещиться будут.
Не внимая воплям возмущенного коробейника, Ишрак вывалила на землю все его пожитки и расшвыряла их носком сапога в разные стороны. Засунув сапоги Изольды обратно в переметную суму, она выудила кошель торговца и зашвырнула его как можно дальше. Дугой пролетев в воздухе, он рассыпался по земле звонким каскадом монет.
– Басурманка! Госпожа! На мне места живого нет. Зачем меня вдобавок нищим делать?
– Затем. Если кто-нибудь придет тебе на помощь, он не тронется с места, пока не соберет все деньги. Да и ты сам, как только освободишься, бросишься их подбирать, валяясь в пыли. Это отвлечет тебя: мне бы не хотелось, чтобы ты кинулся за мной в погоню.
– Да я и не собираюсь, – заверил он ее. – Надеюсь больше никогда с тобой не встречаться.
– Надейся, – согласилась она. – Старайся изо всех сил. Ибо если пути наши снова пересекутся, милости от меня не жди, второго шанса у тебя не будет, и новое поручение Джорджо станет последним в твоей жизни.
– Понял, понял. Мы же договорились. А теперь ты меня развяжешь?
– Нет, – отрезала она. – Оставайся как есть. Сам, думаю, освободишься через час или около того. Или кто-нибудь наткнется на тебя вечером или завтрашним утром. Так что прощай. И помни – никогда, ни за какие блага этого мира, не смей переходить нам дорогу – ни мне, ни Изольде.
– Не покидай меня одного! Я же ранен! Связан!
Она улыбнулась – жестко, бесстрастно. Сверкнула холодными, как лед, глазами.
– Как пожелаешь. Предпочитаешь, чтобы я тебя убила прямо сейчас?
– Нет! Нет! Милостивая госпожа! Но ослабь хотя бы веревки!
Вместо ответа она вспорхнула на спину его коня и взяла под уздцы свою лошадь.
– Мой конь! – заныл торговец.
– Почему бы тебе не пожелать освободиться, а? – предложила она. – Пять, четыре, три, два, один!
Она рассмеялась в его перекошенное от гнева лицо.
– Прощай, отравитель!
Фрейзе и Изольда, потрясенные, онемевшие, глядели на кузнеца, несущего дымящуюся бадью с клокочущей смолой, распространявшей адское зловоние. Оттоманский воин стоял рядом с ними и задумчиво кивал, словно ведя внутренний монолог с самим собою. Принесли табурет для Изольды и два крепких чурбана. Один из стражей помог ей усесться на табурет, другие стражи подкатили чурбаны прямо под ее икры, так чтобы лодыжки ее хорошо просматривались и у Раду-бея было меньше возможностей промахнуться. Фрейзе в смятении стоял позади нее.
– Прошу тебя, прикажи ему остановиться, – бормотал он.
Изольда затрясла головой. Бледная, как полотно, она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу.
– Держи ее за плечи, она может упасть в обморок, – приказал ему Раду-бей.
Фрейзе положил ладони на плечи Изольды. Он чувствовал, как она дрожит мелкой дрожью, словно испуганный, попавший в ловушку зверек.
– Нет, – сморщился Раду-бей. – Не так. Сдави ее в объятьях, чтобы она не могла даже вздохнуть. Опустись на колени. Обхвати ее.
Взглянув на Фрейзе – сурового, но такого несчастного, Раду-бей чуть не расхохотался.
– Обвейся вокруг нее, как лоза, вцепись в нее мертвой хваткой, как любовник. Ты ведь не хочешь, чтобы она дернулась и я промахнулся, верно?
Фрейзе повиновался. Изольда, трепещущая, привалилась к нему. Одной рукой он обхватил ее за плечи, сдавив грудную клетку, другой обнял за талию. Тело ее содрогалось от страха, из груди вырывалось тяжкое дыхание.
– Ты и ты, – зачехленным скимитаром оттоман указал на двух стражей. – Держите ее за ноги. Чтобы ей было не пошевельнуться.
Раввин остекленевшим взором смотрел на трех мужчин, взявших Изольду
