— Максим Михайлович, вы хоть что-то знаете о своем настоящем происхождении? Не о том прекрасном, которое вы могли бы выдумать. Принц рода, которого потеряли, а? Или вы считали, что вас похитили враги? А может, вы на полном серьезе думали, что вас спрятали под чужим именем во время войны?
Минутная тишина, наполненная только далеким шелестом перебираемых страниц в конце зала.
Дед — настоящий, биологический, говорил что-то среднее между этими вариантами. Вернее, ответ его был нечеток, но содержал в себе повесть о великой трагедии рода, на которую им пришлось пойти, меня лишаясь. А так как до их проблем мне не было никакого дела, то в этот вопрос я не углублялся. Я родился, я жил, я живу и я всех переживу — это та история жизни, которая заменяла мне все предложенные Милютиным варианты.
— А как было на самом деле? — С интересом уточнил я.
— Максим Михайлович, вас вырастили. — вздохнул он. — Как выращивают скот — для определенной цели. У вашего появления на свет была определенная цель, после исполнения которой вы должны были сдохнуть.
Жесткий ответ заставил с удивлением приподнять бровь.
— Уж извините за откровенность, но в том приюте, куда вас определили, доживают до двадцати лет процентов шестьдесят воспитанников. Уличные банды, поножовщина, алкоголь, жизненная неустроенность. — Терпеливо перечислил он. — Плохой район, нет работы, ленивый князь, которому плевать. Сказать вам, сколько доживают до тридцати? А какое их число не спивается от монотонной работы на конвейере картонного завода?
— Его, говорят, снесли. Теперь там молокозавод.
— Какая разница, — отмахнулся он. — У вас бы все равно не было будущего. Никому из родичей вы не нужны. Так где она, эта хваленая Честь?! Но вы молодец, — тут же успокоился он. — Молодец, и это я говорю искренне. Я поздно взялся изучать ваше дело. — Вновь изобразил он вину. — Вы достигли многого! Вы заставили с собой считаться.
Я без эмоций проглотил эту порцию лести, пытаясь оценить правдивость им сказанного.
— Теперь вы для них проблема, — с ухмылкой, как соучастник, погрозил он пальцем.
— Хм?
— Вы же настоящий наследник, с полными правами, — заворковал он. — Отец — законный, мать — законная.
— Я — признанный родом бастард, — качнул я плечом, вспоминая слова Амира в аэропорту. — Говорят, мой отец девятнадцать лет назад…
— Вы знаете, что это неправда. — Оборвал он. — И вы хотите добиться справедливости, — утвердительно завершил он.
— Борис Игнатьевич, я…
— Вас же в очередной раз обворовали.
— Что? — Сбился я с мысли.
— Разве вы не знаете, что законному наследнику полагается солидный денежный пансион и земли в управление? — Мягко продолжил полковник. — Это же не просто титул и законного сына. Это огромные деньги и привилегии, особые компании, созданные для кормления главной семьи. А вас — как паршивую шавку вновь выбросили за порог, обозвав бастардом — ублюдком, зачатым вне семьи. Вы снова хотите поговорить о Чести?
— Мое родство не доказано. — Вспомнил я слова, что мое истинное происхождение опасно для матери и сестры, продолжая действовать в их пользу.
Только уже сомневался, сколько в той истории правды. Впрочем, не отвергая — но уже не принимая на веру так же искренне, как отчего-то сделал это в аэропорту.
— Поэтому вы здесь, — буднично сказал Борис Игнатьевич. — Найти доказательства, верно? Встать в один ряд со своими братьями и сестрами.
Вот уж нет, знаю я там одну сестру — из бутылки в кустах моется… Еще в один ряд с ней вставать.
— Допустим, — вместо этого ответил я.
— А вы хоть знаете, как выбирается новый глава клана Юсуповых? — Переключился отчего-то полковник, изменив тон с торжественного, на будничный.
— Не интересовался. Старший сын?
— Лучший ребенок в поколении, — веско произнес Борис Игнатьевич. — Достигший максимума, самый сильный, самый влиятельный и целеустремленный. А теперь спросите себя, почему я(!) стою тут с вами, убеждая принять мою помощь. Почему я(!) знаю вас, но не знаю никого из младших Юсуповых?! Вас, которого они боятся признать, чтобы не отдавать главенство в клане!
Ого — сразу сериалы сестер вспомнились. Они потом еще плащи себе сделали из занавесок и чуть позже вместе, обнявшись, навзрыд плакали с шишками на голове от мечей-швабр.
— Не захотят — не отдадут, — добавил я сомнения в голос.
— Есть кое-что, — заблестел его взгляд. — Кое-что, что поначалу укрылось от моего взгляда, но сейчас способно обеспечить нашу победу. Максим Михайлович, прошу вас, отриньте тот негатив, что был между нами и прислушайтесь ко мне сердцем. Я могу, я способен помочь вам обрести статус законного наследника. И я знаю путь, как вы можете возглавить клан, принадлежащий вам по праву крови и по праву силы.
— Какую плату вы за это видите? — Поинтересовался я, пряча взгляд.
Потому что ничего для себя хорошего он там вряд ли мог увидеть.
— Герб, — выдал он, ни секунды не сомневаясь. — Вы, как глава клана, вправе его выдать вашему верному слуге.
— Как же ваше нынешнее место работы? Клятвы? — Впервые стало мне действительно интересно.
— Их можно выкупить, — пожал он плечами. — Главе клана Юсуповых не составит труда это сделать.
Показательно, что если бы не мое замечание, вопрос клятв так бы и остался не прозвучавшим. И наивный мальчишка понесся бы гробить и расшатывать клан Юсуповых, в процессе сломав себе шею в нескольких местах.
— Я подумаю, — со всей серьезностью ответил я.
— Они вас обворовали, Максим Михайлович. Даже жизнь вашу, с самого рождения, отняли. Не оставляйте это просто так.
— Разумеется. Что касается моего рождения… Я могу посмотреть документы? — Словно принимая тяжкое решение, произнес я.
— Я вышлю вам копии нарочным. — Подумав, согласился он.
Интересно, сколько там будет правды? И есть ли правда в устах хоть кого-то в этом мире.
Здание мы покинули прежним образом, а обратный маршрут завершился в том же главном здании, но на этот раз в иной двери, находящейся в торце строения. Вояж завершался — наверное оттого я чуть расслабился.
Мы как раз шли через светлый коридор в сторону проходной, мимо
