— С-сумасшедшая! — Поспешил тот ретироваться, метнувшись к выходу так быстро, что чуть не перевернул свое кресло и стол.
Цветы, как источник угрозы, были тут же размещены в урну возле третьего от нее стола — подальше, на тот случай, если алхимический реагент-катализатор уже заложен внутри ее бака и сработает, если Максим просчитал, что она выкинет цветы рядом с собой.
Поймав себя на мысли, что легонько сходит с ума, Ника замерла, но все же упрямо согласилась с доводами интуиции. Все верно сделала! Но на всякий случай, она, конечно, проверит — с чем и юркнула за двери кафе, осторожно огляделась, не обнаружив неудачливого блондинчика на улице, однако не сдавшись, направилась к черному выходу из здания. Там, правда, была свалка, неприятный запах и кошки, но что-то вело ее дальше, на параллельную улицу.
— Ну, что я говорила! — Довольно пробормотала Ника, наблюдая как тот паренек что-то отчаянно выговаривает в приоткрытое окошко задней дверцы белого лимузина.
Будто даже оправдывается — и этой искренности девушка верила.
— Ты смотри, какая скотина! Уже лимузин себе купил!
Дорогая машина между тем медленно двинулась, оставляя несостоявшегося кавалера стоять с опущенной головой. Тонированное стекло задней двери неспешно поднялось, однако уловить восточный силуэт с бородкой Ника успела. Как и его белый костюм и тросточку в руках.
— Это не Максим, — с некоторым скрипом и разочарованием выдала Еремеева. — А тогда кто?
Взгляд зацепился за номера лимузина, желая запомнить и как-то постараться прояснить владельца. Но вместо номеров там был красный герб Юсуповых.
— Чего? — Удивилась Ника искренне.
Где она, где Юсуповы! А она, получается, перетянула их человека букетом! Или в этом и был хитрый план Максима?!! Еще и с высшей аристократией ее перессорить?!
— Спокойно, подруга. Ты немного сходишь с ума, но это нормально, — закрыв глаза, выдохнула девушка. — Это не Юсупов, это какой-то слуга. Но ситуацию ты поняла правильно, это была подстава. Все хорошо, моя дорогая. Мы идем и допиваем нашу воду за четыре рубля пятьдесят копеек.
Только вот просто так насладиться чистой водой ей опять не дали.
Начнем с того, что ее место было занято мужчиной в годах, широкоплечим, осанистым и суровым на вид в своем строгом костюме. И в другой ситуации, конечно, Ника согнала бы даже такого с ее места — в конце концов, там на плечике кресла ее сумочка и ее четыре пятьдесят! Но что-то в облике показалось ей знакомым. А как присмотрелась — узнала его наверняка.
— Как вижу, мне не стоит представляться по полной форме? — Уловил он узнавание в Никином взгляде и предложил ей жестом присесть напротив. — Прошу, Ника Сергеевна.
— Чем обязана? — Осторожно присела девушка на край стула.
Этот человек был определенно связан с Максимом, а значит представлял угрозу. Но его должность… От такой даже сбежать будет сложновато — хотя приготовиться к побегу, конечно, стоит.
— Меня зовут Борис Игнатьевич, как вы, должно быть, помните. Я представляю нашу доблестную службу по защите государства от всякой… Падали, — вздохнул он и поставил ладони со скрещенными пальцами перед собой. — Иногда, изредка, но такое случается, эта сволочь оказывается сильнее меня. И я вынужден ей подчиняться.
Борис Игнатьевич неспешным жестом выудил из внутреннего кармана сотовый телефон, парой движений что-то там выбрал и развернул к ней экран с видео. Изображение показывало вполне узнаваемый коридор и дверь в кабинет — пусть и завели ее туда зачем-то на каких-то полчаса, переведя для этого из другого корпуса, но все отпечаталось в памяти надежно. На изображении прошли два человека и остановились чуть дальше от двери. Один из этих людей сидел напротив нее. Второго она, к сожалению, очень хорошо знала.
— «Будьте пожестче», — ударил по ушам чуть искаженный голос Максима, а мир слегка качнулся перед глазами.
Все же, несмотря на ненависть, какое-то светлое представление о нем у Ники все еще оставалось. Сложно взять и выкинуть из памяти образ окровавленного мальчишки, тянущего полуживую команду к победе, готового отдать за друзей свою жизнь… Тогда в нем была душа. Тогда было, за что его спасать. Было, за что любить.
— Особенности государственного устройства не позволяют мне ничего противопоставить этому молодому человеку. — Тяжко вздохнул Борис Игнатьевич. — Вы, как я понимаю, тоже уверились в том, что издеваться над вами он станет долго и абсолютно безнаказанно?
— Да… — Пересохшими губами шепнула Ника.
Ведь он был прав. Все так и будет.
— Сначала он лишил вас дара, — посочувствовал мужчина. — Потом свободы и денег. Теперь — образования. Что дальше? Он лишит вас сестры и семьи?
— Да…
— Как мне передали, вы даже успели понять, что это исчадие ада убить-то невозможно?
— Верно. Сегодня утром. В упор. Так не бывает. — Мотнула она головой, признавая существование бессмертного зла.
— Ника Сергеевна, я хочу вам помочь, — посмотрел Борис Игнатьевич открытым взглядом. — Моя честь и мой долг обязывают это сделать.
— Это бесполезно…
— Кое-что, — перегнулся мужчина через стол. — Кое-что сделать можно.
А когда он вновь выпрямился, посередине стола обнаружился невзрачный серебристый цилиндр — формой и размером как у писчей ручки, закрытой колпачком.
— Что это? — Отметила его появление Ника.
— Артефакт. Он способен с ним справиться, слово чести.
— Он его убьет? — Не двинулась Еремеева с места.
— Определенно. Он убьет кого угодно, через какие угодно щиты.
— Почему вы даете его мне?..
— Потому что вы аристократ, задета ваша честь, и вы будете в своем праве.
Убедительно. Но кое-что было неправильно в его словах. Кое-что лживое все равно присутствовало — и Ника чувствовала это.
Да и к тому же, покуситься на жизнь Максима сейчас — означало точно потерять Силу… А если отложить до выполнения обещания? Да кого она обманывает! Никакого завершения не будет! Эта пытка вечна, ее страдания и потери — они никогда не закончатся! Значит, надо защитить свою семью. Пусть ценою собственной жизни. Но когда? В самолете — там можно. Ни один одаренный не выживет после падения с такой высоты, какой бы силы он ни был. Взять артефакт?
— Ника Сергеевна? —
