Когда наступила ночь, Катса развела маленький костер у каменной глыбы.
– Ты устала? – спросила она Биттерблу.
– Да, но не очень, – ответила девочка. – Я учусь спать на лошади.
– Сегодня тебе опять придется поспать на лошади, – сказала Катса. – Потому что нам надо продолжать путь. Скажи мне, принцесса, что ты знаешь об этой горной цепи?
– Цепи, которая отделяет нас от Сандера? Очень мало. Не думаю, что кто-то знает больше. Не так много людей ходило по этим горам, если только на север через перевал, конечно.
– Хм…
Катса порылась в сумке и достала свитки карт. Она развернула их на коленях и пробежалась по ним взглядом. Кажется, Раффин очень буквально воспринял слова По о том, что он не знает точно, куда собирается ехать. Она пробежала глазами карты Нандера и Вестера, Драуденона и Бирниона. Карты Сандера, Мергониона. Множество карт разных частей Монси. Вытянув из кучи закручивающийся лист, Катса развернула его перед огнем и положила камни по краям, чтобы он не свернулся, а потом присела на пятки и внимательно оглядела принцессу, которая следила за жарящейся перепелкой.
Во всех семи королевствах были люди с серыми глазами и темными волосами; эти цвета не были необычными. Но даже при тусклом свете огня было видно, что Биттерблу не похожа на других. Этот прямой нос, мягкая линия губ. Или, может, все дело в пышности ее волос, или в том, как они спадали, оголяя лоб? Катса не могла решить, в чем именно причина, но знала, что даже без колец в ушах и на пальцах в девочке чувствовалось что-то лионидское. Что-то более глубокое, чем темные волосы и светлые глаза.
В королевстве, где все отчаянно ищут десятилетнюю дочь лионидки, Биттерблу будет очень тяжело замаскировать. Даже если начать с очевидного: остричь волосы, поменять одежду и превратить ее в мальчика.
Со спутницей девочки проблем не меньше. Днем Катса не выглядела бы в роли юноши так же убедительно, как в темноте. И нужно было как-то спрятать зеленый глаз. Женоподобный юноша с одним ярко-голубым глазом и повязкой на другом и мальчик с внешностью лионидца привлекли бы слишком много внимания. Но они не могут себе позволить двигаться только ночью. И если им и удастся добраться до Монпорта незамеченными, там их узнают сразу же. На них нападут, и ей придется убивать. Она должна будет захватить корабль или украсть его – и это Катса, которая о кораблях вообще ничего не знает. Лек прослышит об этом и будет точно знать, где их искать.
Она перевела глаза с принцессы на карту. Это была карта границы Сандера и Монси, непроходимых Монсийских гор. Если бы здесь был По, он бы понял, о чем она думает. Какой бы разгорелся спор!
Она представила себе этот спор – и это помогло ей решиться.
Когда они пообедали, Катса свернула карты и прикрепила вещи к седлу.
– Поднимайся, Биттерблу. Нельзя терять эту ночь. Нам надо идти.
– По предупреждал тебя, чтоб ты не изнуряла лошадь, – сказала Биттерблу.
– Скоро лошадь сможет вдоволь отдохнуть. Мы отправляемся в горы, и, когда поднимемся повыше, мы ее отпустим.
– В горы, – повторила Биттерблу. – Что значит – в горы?
Катса потушила остатки костра, выкопала кинжалом ямку и спрятала кости, оставшиеся от ужина.
– Оставаться в Монси опасно. Мы перейдем горы и попадем в Сандер.
Биттерблу, замерев на месте, стояла у лошади и смотрела на Катсу:
– Перейдем горы? Вот эти горы, здесь?
– Да, перевал на северной границе будет охраняться. Придется нам найти здесь собственный перевал.
– Даже летом никто не переходит эти горы, – возразила девочка. – А сейчас почти зима. У нас нет теплой одежды. У нас нет инструментов, только твой кинжал и мой нож. Это невозможно. Мы не выживем.
Катса знала, что на это ответить, хотя и не в деталях. Она посадила девочку в седло, вскочила на лошадь позади нее и направила животное на запад.
– Со мной ты выживешь, – сказала она.
На самом деле они не собирались идти в Сандер через Монсийские горы с одним только кинжалом и ножом. У них был кинжал и нож, а еще кусок веревки, иголка и немного шнура, карты, остатки лекарств, бо́льшая часть золота, немного одежды, потрепанное одеяло, в которое куталась Биттерблу, две седельные сумки, седло и уздечка. К тому же у них было все, что только Катса могла поймать, убить или смастерить своими руками во время восхождения. Это прежде всего будут меха, чтобы защитить ребенка от лютого холода, с которым они столкнулись здесь, и убийственного холода, который ожидает их наверху… об этом Катса предпочитала не задумываться, потому что, задумываясь, начинала сомневаться.
Нужно сделать лук и, возможно, снегоступы – такие, как те, что ей приходилось носить раз или два зимой в лесах вокруг Рандиона. Вроде бы Катса помнила, как они выглядят и действуют.
Когда начало светать, Катса сняла ребенка с лошади. Они поспали около часа, съежившись в покрытой мхом расщелине скалы. Вокруг них разгоралось утро. Катса проснулась от стука зубов девочки. Нужно было разбудить Биттерблу и продолжать идти, а еще до заката нужно решить проблему с холодом, из-за которого бедняжка не могла спать.
Биттерблу поморгала от яркого солнечного света.
– Мы поднялись выше, – заметила она. – Ночью мы ехали вверх.
Катса передала девочке то, что осталось от вчерашнего ужина.
– Да.
– Ты до сих пор считаешь, что нужно идти через горы?
– Это единственное место в Монси, где Лек не будет нас искать.
– Да, ведь он знает, что решиться на это могут только сумасшедшие.
В голосе девочки звучало что-то вроде раздражения – это был первый намек на жалобу, с тех пор как Катса и По нашли ее в лесу. Что ж, у нее есть на это право. Она устала и замерзла, потеряла мать. Катса разложила на коленях карту гор Монси и ничего не ответила.
– В горах водятся медведи, – проговорила Биттерблу.
– Медведи спят до весны, – ответила Катса.
– Есть и другие животные. Волки. Горные львы. Такие, которых ты не видела в Миддландах. И такого снега ты не видела. Ты не знаешь, что может
