– Он же овчарка. А значит, от слюней и шерсти никуда не денешься. – Мари с улыбкой посмотрела на Ригеля. – Ну ладно. Так и быть. Я сделаю вид, что ты здорова, если ты хорошенько изучишь записи мамы о том, что следует делать Жрице Луны, когда она заболевает.
Зора вздохнула.
– Я уже все прочла и собираюсь следовать ее указаниям. Буду мыть руки. Как можно чаще. А если кашель усилится, повяжу на лицо маску, чтобы никого не заразить.
– И будешь заботиться о себе так же, как заботишься о своих пациентах.
– Да, да, когда у меня появится время. Так вот, возвращаясь к нашим беженцам. Сколько их тут? Человек двадцать пять?
Мари кивнула. Зора говорила правду: у них действительно не было времени на постельный режим из-за несвоевременной простуды.
– Примерно. Я хочу, чтобы ты отвела их к родильной норе. Помоги им обустроиться. Обработай раны. Накорми их. Изабель тебе поможет – и Дженна, если она сможет оставить Даниту одну, – сказала Мари. – Вообще говоря, Даните будет полезно отвлечься на чужие нужды, так что захвати и ее тоже.
Зора задумчиво пожевала губу и медленно кивнула, после чего откинула с влажного лба волосы и согнулась в очередном приступе кашля.
– Звучит неплохо. По крайней мере, в родильной норе хватит места для всех, а если женщины мне помогут, то мы сможем починить дверь и забаррикадироваться на ночь. – Тут она нахмурилась, словно суть слов Мари дошла до нее только сейчас. – Минуточку. Пока я всем этим занимаюсь, что будешь делать ты?
– Спасать Ника.
* * *Мари бежала. Она запретила себе думать о тревогах Зоры, о страхах Клана, о беженцах-Псобратьях, которых она оставила на попечение незнакомцев и врагов. Она думала только о том, чтобы не отстать от Ригеля. И о Нике.
Я не дам ему умереть. Я не дам ему умереть. Я не дам ему умереть. Слова стучали у нее в голове, пока она взбиралась по склонам, карабкалась по камням и огибала упавшие деревья. Только один раз она остановилась у ручья и, подозвав Ригеля, затащила его в воду, тщательно пропитав влагой его густую шерсть и хорошенько намочив собственную одежду. Потом она заглянула в мудрые глаза своего спутника.
– Ригель, ищи Ника! – повторила она команду, которую дала, когда они покинули территорию Землеступов.
Овчарка выбралась из воды и кинулась к плотной серой завесе. Мари оторвала от рукава своей изодранной туники кусок ткани, обвязала его вокруг носа и рта и поспешила за псом, мысленно приказывая ему избегать людей – всех до единого, кроме Ника.
Она знала, что Ригель ее понял. Она не сомневалась в нем и не задумывалась о том, куда он ее ведет, а просто петляла вокруг деревьев и кустов, время от времени резко останавливаясь, чтобы не попасться на глаза очередной группе раненых.
Чем ближе она подбиралась к горящему Городу-на-Деревьях, тем сюрреалистичнее становился день – если то, что происходило вокруг, можно было назвать днем. Дым окутал весь мир и полностью заволок солнце; от его едкого запаха у Мари слезились глаза, щипало в носу и першило в горле. Интересно, подумала она, сумеет ли она когда-нибудь смыть его с волос, с кожи, изо рта. Ветер гудел, не стихая, трепал деревья, менял направление так, словно никак не мог определиться, и нес с собой чарующий аромат далекой грозы.
Избегать Псобратьев оказалось проще, чем она думала. Люди, которые брели ей навстречу через задымленную мглу, двигались так, словно у них не осталось энергии ни на что, кроме как переставлять дрожащие ноги.
Мари было их жаль. Большая ее часть – та, что принадлежала ее матери и Клану – стремилась исполнить долг целительницы, собрать раненых вместе и позаботиться об их страшных ранах. Но она не могла. Ей нужно было идти вперед. Ей нужно было найти Ника.
Никто не обращал на нее внимания. Из-за прикрытого тряпкой лица и спутника-овчарки ее принимали за одну из Племени, а потому она беспрепятственно приближалась к самому сердцу Города-на-Деревьях и ненасытному лесному пожару.
Ригель вывел ее к широкому чистому ручью, в который они с облегчением вбежали, чтобы глотнуть холодной воды. На этот раз Мари не пришлось уговаривать щенка окунуться. Он сам плюхнулся в ручей, жадно глотая воду. Мари быстро умылась, смочила водой волосы и одежду и поправила повязку на лице. Когда она закончила, Ригель поднялся на ноги, но на берег выбираться не стал. Вдвоем они побрели по воде, приближаясь к центру Племени.
Она услышала и ощутила пламя еще до того, как увидела его. Огонь ревел по-звериному, как живое существо, пожирающее древние сосны и Город-на-Деревьях, и чем ближе они подходили к городу, тем сильнее ощущался исходящий от него невыносимый жар. Пот, смешанный с сажей и водой, струился по телу Мари. Когда они с Ригелем добрались до плавного поворота ручья, овчарка остановилась и, неожиданно попятившись, тихо зарычала.
Мари тут же выбралась из воды. Она двигалась медленно и осторожно, пробираясь вперед дюйм за дюймом и прислушиваясь к сердитым голосам, которые доносились до нее сквозь дым, подобно разгневанным духам. Спрятавшись за толстой гигантской сосной, она выглянула, пытаясь понять, что именно происходит в нескольких ярдах впереди. Она протерла глаза рукавом, чтобы лучше видеть, и внутри у нее все перевернулось.
На дальнем конце бурного ручья стоял, прижимаясь спиной к недавно поваленной сосне, Ник. Лару стоял рядом, обнажив клыки на окружающих их людей. Даже сквозь крики людей и рев бушующего совсем близко огня до нее доносилось низкое предупреждающее рычание, адресованное мрачным Псобратьям под предводительством Тадеуса, на лице которого застыла недобрая ухмылка.
Мари обвела людей взглядом, пытаясь понять, что они собираются делать. Тадеус раздувался от ярости. Знакомые Мари Псобратья, видимо, были Охотниками, потом что у каждого из них был терьер, и все они, явно смущенные, толпились у Тадеуса за спиной. Мари узнала Псобрата, которого Ник называл Дэвисом. На ее глазах он и его маленький пшеничный терьер отделились от отряда Тадеуса и скрылись в дыму.
Были там и другие Псобратья – мужчины и женщины без псов, которые с мрачной решимостью валили деревья и расчищали заросли, исподтишка поглядывая на окружающую Ника толпу.
– Я велел схватить этого проклятого предателя! – Пышущий ненавистью голос Тадеуса разносился далеко над водой. –
