– Спросишь у Себастьяна, когда он поправится. Но я бы на твоем месте не верил этой особе. Она все что угодно могла сказать, чтобы посеять раздор между вами.
– Он не любил ее. Ведь не любил, правда? – Я с надеждой вскинула взгляд на собеседника.
Тот невесело улыбнулся:
– Какое же ты еще невинное дитя, Лили… Впрочем, хотелось бы надеяться, что ты останешься такой всегда. И никогда не обратишь свой дар во зло.
– Мой дар… – повторила я. – Интересно, откуда он? И почему тебе показалось, что во мне течет хальфданская кровь?
– Все может быть, – заметил северянин, мягко вынимая бутылку у меня из пальцев. – Внешне ты не похожа на наших девушек, а вот характером… Даже сейчас ты не плачешь, а отчаянно стараешься исправить положение.
– Ты не расскажешь, куда ездил мой муж и кто с ним такое сотворил?
– Он сам ответит на все твои вопросы, когда посчитает нужным. А пока надо верить в то, что вскоре мы увидим его живым и здоровым. И не только внук экономки, но и ваши дети будут бегать по замку.
Не обращая внимания на то, что от услышанного я покраснела, Янис спрыгнул с парапета и протянул мне руку.
– Что ж, нам лучше вернуться. Вдруг Аларику что-то понадобится. И еще… мне бы хотелось поговорить с ним наедине.
– О чем? – насторожилась я.
– Хочу выяснить, кто он такой. Не похож этот тип на простого наемника. Обычно они еще те головорезы.
– Думаешь, Аларик опасен?
– Будем надеяться, что для нас нет, и все же мне он кажется подозрительным. Не думай пока о плохом. С неприятностями лучше разбираться по мере их поступления.
По лестнице, ведущей из башни на второй этаж замка, я спустилась первой. За мной шел Янис с почти опустевшей бутылкой. И – вот ведь невезение! – в коридоре мы снова столкнулись с той самой горничной, которая видела, как я обнимала хальфданца. Сердито взглянув на нас обоих, девушка юркнула в комнату, которую до сегодняшнего дня занимала баронесса. Видимо, экономка отдала распоряжение там прибраться.
Если бы не случившееся с герцогом, какая тяжесть упала бы с моих плеч от мысли, что Виенны больше нет в замке! Но я знала, что нам с ней придется встретиться. Чувствовала, что наш недавний разговор не был последним.
Следующей, кого мы увидели, оказалась Ортензия де Россо. Произошедшее с внуком не подкосило ее, во всяком случае, так казалось со стороны. Все та же гордая осанка, строгий взгляд, безупречно сидящее платье. Я не без смущения глянула на свое собственное, которое немного помялось, пока я находилась в башне. Бабушка герцога обратилась ко мне в полной уверенности, что я не стану возражать:
– Нам нужно поговорить, пойдем.
Оглянувшись на Яниса, который ободряюще кивнул мне в ответ, я последовала за герцогиней. Ортензия вошла в библиотеку и села за стол. Сейчас она напоминала требовательную наставницу, к которой привели провинившуюся ученицу, – именно таковой я себя в этот момент ощущала.
– Что тебе сказала баронесса перед тем, как уехать?
– Она… – запнулась я, лихорадочно размышляя над тем, о чем сказать, а о чем лучше промолчать. – Она обвинила меня в том, что случилось с герцогом. Сказала, что я приношу несчастья.
– Вздор, – фыркнула собеседница. – Мой внук совершил большую ошибку, когда связался с той женщиной. Но людей сложно удержать от глупостей, особенно после того, как они входят в пору, когда проще всего их наделать.
– Должно быть, вы правы, – пробормотала я, все еще надеясь, что обвинений в мой адрес не последует. – Но, мне кажется, Виенна де Кастеллано сюда не вернется. Себастьян поправится, и все наладится…
– Что это за разговоры о твоих отношениях с хальфданцем?
– О моих… что? – похолодела я.
– Горничная видела, как вы обнимались. К тому же вы слишком много времени проводите наедине. Неужели северянин нравится тебе больше, чем супруг? А знаешь, как в прежние времена наказывали женщин, обвиненных в измене мужу? Сказать? – холодно усмехнулась герцогиня.
– Янис – добрый друг герцога. Он никогда не поступил бы с ним бесчестно… Никогда не сделал бы ничего, что может навредить Себастьяну де Россо и его репутации, – твердо ответила, встретив ледяной взгляд Ортензии. – Вы можете подозревать меня и не верить моим словам, потому что я здесь недавно, но с Янисом герцог дружен с давних пор и, насколько мне известно, весьма его ценит. Не так ли?
– Он спас ему жизнь. Этот мужчина помог Себастьяну, мой внук стал должником колдуна, поэтому ему пришлось проявить гостеприимство, чуть ли не признать членом семьи. Но порой меня терзают сомнения, а не подстроил ли северянин тот случай, чтобы втереться в доверие к Себастьяну?
– Вы что, считаете, что Янис – хальфданский шпион? – выпалила я, изумленно уставившись на собеседницу. – Будь он шпионом, наверняка давно отыскал бы способ подобраться к столице и королю. И скрывал бы, что умеет колдовать, чтобы не слишком выделяться.
– Можно подумать, что ты разбираешься в людях! – фыркнула Ортензия. – Сначала мой внук, потом ты – вы оба попали под влияние колдуна и готовы его защищать! Себастьян был воспитан как аристократ, но после знакомства с хальфданцем начал заявлять, что происхождение – не главное в человеке! А что дальше? Посадит за стол крестьян и начнет кормить их с серебряных тарелок?!
– Для начала Себастьян должен выжить, а там пусть хоть свинью за стол сажает! – не сдержалась я. – Что касается вашего вопроса о моих отношениях с Янисом, то горничная все поняла неверно. Я не такая бесстыжая, как баронесса, и никогда не стала… не стала бы…
Оборвав бессмысленный разговор, я развернулась и выскочила из библиотеки. А в коридоре попала прямо в руки к объекту нашей с герцогиней беседы. Янис удержал меня за плечи и легким, едва ощутимым прикосновением стер слезинку с моей щеки. Странно, а я и не заметила, что едва не расплакалась. Меня трясло. Руки снова начали неприятно дрожать.
– Тише, тише… Куда ты так торопишься? Себастьяну гораздо лучше. Он спит, но его сон уже не похож на болезненное беспамятство. И жар почти спал. Хорошая новость,
