– Но разве вам не хочется лично распорядиться, каким будет ваш гардероб? – изумилась женщина. – Вы ведь в столицу поедете! С самим королем встретитесь!
– Мерки с меня вы уже сняли, а платит вам госпожа Ортензия, так что с ней вопросы и решайте, – произнесла в ответ. В эти минуты мне было совершенно не до платьев. – А сейчас простите, я нехорошо себя чувствую.
Портниху я оставила, но в свою спальню не вернулась. Мой путь лежал туда, где когда-то жила молодая женщина из Хальфдана. Как и в прошлый раз, дверь легко открылась, впуская меня. Но сейчас мне не хотелось оплакивать здесь свою и чужую судьбу. Меня обуяла жажда деятельности, и я принялась обыскивать комнату, сама не зная, что именно хочу найти.
Пыль летела во все стороны, пока я обшаривала ящики покосившегося секретера, перетряхивала изъеденную молью одежду в шкафу, переворачивала матрас на поскрипывающей кровати. Увы, ничего интересного не обнаружилось. Когда же я, вконец отчаявшись и чихая от забившихся в нос пылинок, села на постель с выпавшим из шкафа платьем в руках, из его кармана выскользнул и, ярко блеснув, стукнулся об пол небольшой предмет.
Подняв неожиданную находку, принялась жадно ее разглядывать. В моих руках была тяжелая металлическая подвеска на вытертом кожаном шнурке. Должно быть, после того как шнурок порвался, владелица засунула украшение в карман, да там, забыв, и оставила.
Подвеску сделали в виде дерева, ветви и корни которого переплетались в причудливом узоре. В драгоценностях я не слишком-то разбиралась, однако вспомнила, что нечто подобное уже видела. На иллюстрации в книге! А если эта вещица происходила из Хальфдана, наверняка принадлежала когда-то той женщине. Я провела по граням подвески, обрисовывая кончиками пальцев изящную вязь, и внезапно ощутила знакомое покалывание. Колдовство во мне пробуждалось, откликалось на невидимые волны энергии, исходившие от украшения. Держа подвеску в ладони, я чувствовала, что с каждым мгновением становлюсь сильнее, и это ощущение дурманило, наполняло неведомым прежде могуществом и уверенностью в том, что мне все по плечу.
Я снова опустила подвеску в карман, но теперь в свой собственный, и встала. Прибрала в комнате, постаралась придать ей прежний вид. Лишь затем вышла и направилась в библиотеку.
– Ваша светлость, куда же вы запропастились? – всплеснула руками горничная, встретившаяся в коридоре. – Уже ужин закончился, а вы так и не появились в столовой! Госпожа Ортензия недовольна!
– Не важно, – отмахнулась я, даже не удивившись тому, что прошло так много времени. – Я не голодна. А госпожа Ортензия… – проглотив так и напрашивающиеся на язык не самые почтительные слова, я не закончила фразу и, скрывшись за дверью библиотеки, тут же бросилась к полке, на которой стояла книга о Хальфдане.
Нужная мне иллюстрация отыскалась почти сразу. Чтобы не ошибиться, я даже вынула из кармана подвеску и сверила ее с изображением на бумаге. Теперь сомнений не оставалось.
– Дерево жизни и судьбы… – благоговейно прошептала одними губами. Хальфданцы верили, что оно держит на себе все мироздание. Подвеска, вероятно, являлась не простым украшением, а амулетом. Может быть, несчастье случилось с его прежней обладательницей потому, что из-за порванного шнурка ей пришлось снять оберег? Но отчего мне показалось, что найденный мною предмет тоже узнал меня?..
Глава 31
Похоже, дел у герцога и поверенного в самом деле накопилось немало, поскольку за завтраком они не присутствовали. Это возвращало меня воспоминаниями к тем дням, когда Себастьяна не было в замке. Только я, Ортензия и Янис за слишком большим для троих столом. Несмотря на то что моя невинность подтвердилась и предки рода де Россо меня приняли, отношение ко мне единственной близкой родственницы супруга почти не изменилось. Я то и дело ловила на себе ее хмурые взгляды, от которых портился аппетит.
Хуже всего оказалось то, что она продолжала подозревать, что мы с хальфданцем могли чересчур сблизиться, и ее первостепенной задачей стало не оставлять меня с ним наедине. Я даже не смогла показать колдуну найденный в запертой комнате амулет на порванном шнурке, который продолжала носить в кармане. Перегрузив хозяйственные заботы на плечи экономки, Ортензия де Россо возобновила свои уроки. Она твердила, что теперь я уже не та, что раньше. Что я женщина. Жена. И обязанностей у меня значительно прибавилось, а вот права еще придется заслужить – бабушка герцога произносила эти слова так, точно мысленно прибавляла: «…Только через мой труп».
– Себастьян в отъезде, – сообщила Ортензия, когда мы снова собрались в столовой втроем. Она говорила без тревоги, и я сделала вывод, что поездка носит исключительно деловой характер и не сопряжена с опасностью. К тому же с герцогом де Россо отправился господин Гаттини.
Портниха, как оказалось, пожаловалась старой герцогине, что я проявила пугающее равнодушие к новому гардеробу, за что меня также пристыдили. Очевидно, Ортензия считала, что я повела себя так, потому что в обители меня приучили к аскетизму. Но плохо одетая жена титулованного мужа могла опозорить его при дворе, так что меня взяли в оборот и заставили щупать ткани, навытяжку стоять перед зеркалом, терпеть уколы булавок, за каждый из которых портниха долго извинялась. Когда с этим на сегодня наконец-то закончили, моих сил хватило только на то, чтобы доплестись до спальни и рухнуть на кровать не раздеваясь.
А на следующее утро все началось сначала. Бесконечные примерки, наставления Ортензии де Россо и снова примерки. Если когда-то в разговорах с другими девушками, вместе с которыми меня воспитывали, я и мечтала о новых нарядах, то сейчас с насмешкой вспоминала о той наивной девочке, которая и не догадывалась, что ей предстоит.
– Какая же у вас тонкая талия, ваша светлость! – воскликнула портниха, затягивая меня очередным шелковым поясом. – Но это ненадолго, верно, госпожа Ортензия? – хихикнула она, услужливо поклонившись моей суровой надзирательнице. – Мне стоит сшить несколько платьев для, так сказать, особого случая?
– Разумеется! – отозвалась герцогиня. – Однако они понадобятся не сразу. Думаю, к тому моменту молодые уже вернутся в замок.
– Но в столице ведь лекари лучше, – попыталась возразить женщина, но тут же осеклась под строгим взглядом. – Конечно-конечно… Наследник должен появиться на свет в родовом гнезде.
Я скрипнула зубами, рассматривая собственное отражение в потускневшей глади зеркала. Ничего не изменилось. Сама
