Мне очень хотелось поскорее с ней познакомиться. С девушкой из Хальфдана – страны, куда меня влекло с пугающей силой. С княжной, которая покинула родину и, как я сама, не имела в столице близких людей. Возможно, мы даже могли бы подружиться! Наверняка она уже успела выучить наш язык и могла разговаривать с придворными.
Я даже Себастьяну не говорила, что увидеть невесту его высочества мне хочется гораздо больше, чем самого короля Арнальдо.
Когда баронесса и ее компаньонка наконец-то покинули особняк, я вздохнула с облегчением. Пожелав всем доброй ночи, вернулась в свою комнату, где стояла благодатная тишина, особенно приятная после долго звучавшего в ушах голоса баронессы. Убрав со стола, Розита заглянула ко мне, узнать, не нужно ли чего, и я попросила ее приготовить для меня ванну.
Блаженно вытянувшись в горячей воде, благоухающей ароматными маслами, я едва не заснула. Открыла глаза, когда скрипнула дверь и в ванную комнату вошел герцог. Увидев его, вздрогнула и попыталась прикрыться руками, не сразу осознав, что стесняться больше нечего.
Это внезапное появление напомнило мне о нашей первой встрече. О моих волнениях и страхах. О неизвестности, которая ждала впереди.
Теперь я знала куда больше, чем та испуганная девочка, однажды переступившая порог замка де Россо. Мой супруг действительно оказался красивым и благородным человеком, как его и описывал поверенный по дороге из обители. Его лучший друг – северный колдун – стал и моим другом, а с причудами Ортензии можно свыкнуться, если принять во внимание ее почтенный возраст и выпавшие на долю бабушки Себастьяна невзгоды. Ведь она похоронила не только мужа, но и сына, и невестку! Но за то, как старая герцогиня поступила с колдуньей из Хальфдана, я ее простить не могла.
– Думал, что ты уже спишь, но решил проверить, – вымолвил герцог, когда наше обоюдное молчание слишком затянулось. Не спеша приблизился, засучил рукава белой рубашки, взял намыленную губку, про которую я, задремав, совсем забыла. – Позволишь?
Я, чуть помедлив, кивнула и невольно задержала дыхание, когда он провел по моему плечу. Касание получилось совершенно невинным – так могла бы провести губкой и я сама, и служанка, если бы я попросила помочь искупаться, и все же, все же… Вдохнув наконец-то воздух, я подтянула колени к груди и обняла их руками.
От воды поднимался пар. Губка в широкой ладони Себастьяна медленно скользила по моим плечам, спине, рукам. Я почти расслабилась, но вдруг почувствовала, как рука мужа спустилась от шеи к груди, дразняще обвела ее по кругу, затем еще раз. Мои вдохи стали прерывистыми, но прекратить мытье, больше похожее на искушающие ласки, я не пыталась. Просто не нашла в себе сил.
– Закрой глаза… – услышала сказанные хрипловатым голосом мужа слова и покорно сомкнула веки. Все ощущения усилились в несколько раз, стали острее и ярче. Теперь я не знала, где почувствую следующее прикосновение, и эта томительная неизвестность распаляла еще больше. – Расслабь руки, положи их сюда, вот так… И не подглядывай!
И снова мягкие касания пахнущей цветочным мылом губки… Грудь, спина – неторопливое движение сверху вниз, колени, которые наверняка сейчас дрожали бы, если бы я стояла, а не лежала в ванне… Ступни и пальцы на ногах – чтобы провести по ним губкой, герцогу пришлось поочередно приподнять мои лодыжки из воды. Стало немного щекотно – совсем чуть-чуть. Но и приятно тоже…
Я, не сдержавшись, громко ахнула и тут же закусила губу, пытаясь подавить стон, когда губка, обрисовав впадинку пупка, скользнула ниже.
– Можешь кричать не сдерживаясь, – шепнул Себастьян. – Комната Яниса далеко, а комната прислуги – еще дальше. Так что никто тебя не услышит.
– Кроме тебя… – выдохнула я.
– Кроме меня, – согласился он, ни на мгновение не останавливая сладкую пытку. – Но меня тебе стыдиться не нужно. Так хорошо?
– Так… ох… да!..
Я распахнула глаза и, встретив устремленный на меня взгляд, потянулась к герцогу, уже не заботясь о том, что могу намочить его одежду.
– Прости за визит баронессы, – сказал он позже, когда мы лежали в постели. – Я не хотел, чтобы она сюда являлась. Но теперь ей покровительствует король, а он известен тем, что выполняет все капризы своих фавориток, пока те ему не наскучат.
– Значит, Илария де Коста – не первая…
– И не последняя. Увы. Едва ли женитьба его исправит. Виенна поторопилась, посчитав, что сейчас все в ее руках.
– Не хочу больше ни слышать, ни говорить о ней, – сонно пробормотала, устраиваясь поудобнее. – Пусть живет как знает. Лишь бы нас не трогала.
Ночью пошел дождь. Я проснулась от негромкого шороха, прислушалась, натянув на плечи соскользнувшее одеяло. Огонь в камине погас, в комнате стало прохладно. Сон не торопился возвращаться, и я повернулась на бок, разглядывая в предрассветном сумраке мирно спящего мужа. Во сне он казался моложе и совсем не хмурился, словно все тревоги разом оставили его, позволив немного отдохнуть.
Я вздохнула, невольно вспомнив вчерашнее появление баронессы в особняке. Не предполагала, что захочу этого так скоро, однако мне подумалось, что, пожалуй, буду рада возвращению в замок де Россо. Едва ли Виенна решится отправиться туда снова, а здесь ей ничего не мешает повторить недавний визит.
В полных смятения мыслях я снова вернулась к тайне, которую до сих пор не осмелилась поведать супругу. Я не обманывала его и не предавала в том смысле, который вкладывала в эти слова Ортензия, но умолчала о том важном, что являлось неотъемлемой частью меня самой. Потому что страшилась его реакции. Да, Себастьян дружил с Янисом, но быть женатым на колдунье – совсем другое дело. В нашей стране быть женщиной, наделенной таким даром, опасно не только для нее самой, но и для ее близких. Прежний герцог, едва не женившийся на хальфданке, не пострадал, должно быть, потому, что слава его отца шла впереди него. Но, окажись на его месте обычный человек, он бы не отделался так просто и непременно был бы наказан за связь с обвиненной в колдовстве девушкой.
Лежа и слушая дождь, я призналась себе в том,
