– Не желаете? – спросила Микела.
Усилием воли я заставила себя сделать небольшой глоток, все еще недоумевая, почему некогда любимый запах вдруг стал вызывать такую реакцию. А потом собеседница начала пересказывать соседские новости и прочие сплетни, совершенно не обращая внимания, пью я чай или нет. Так что остаток напитка я просто выплеснула за окошко, дождавшись момента, когда женщина на минутку вышла из комнаты.
– Снова пойдете гулять? – поинтересовалась она, вернувшись. – А сегодня на площади ярмарка. Забегите непременно! Может, что-нибудь присмотрите для себя. Да и разные увеселения там тоже будут.
Поначалу мне не хотелось следовать совету. Больших скоплений людей, пусть даже незнакомых и не проявляющих ко мне повышенного интереса, я старалась избегать. Однако, заслышав звучание флейты и волынки, все же решила ненадолго заглянуть на ярмарку, где собрались торговцы, уличные музыканты и фокусники.
Песня, которую исполняли на площади, была мне незнакома, но простые ее слова неожиданно заставили остановиться и прислушаться.
Я в дорогу отправился поздней весной, Но не ведал тогда, что случится со мной. А теперь все иначе, мой друг дорогой. Уж не тот я, что был, а совсем я другой. Не ропщу и не плачу я в дождь проливной И не жалуюсь летом на пыль и на зной. Знай, мой друг, я доволен такою судьбой, Ведь и счастье, и горе делю я с тобой.«И счастье, и горе…» – повторила мысленно, и мне вдруг показалось, что песня и обо мне тоже. Вот только я осмелилась вообразить, будто сумею забрать себе все горе, а любимому оставить одно счастье. Но разве так бывает?..
– Жареные каштаны для прекрасной дамы! – услышала вторгшийся в мои невеселые размышления голос одного из продавцов, и в ноздри ударил исходящий от жаровни сладковатый запах, который наверняка мог бы показаться приятным. Но не сейчас. Зажав нос и рот ладонью, я отшатнулась, едва не опрокинула чей-то лоток и начала заваливаться назад. И упала бы, если бы руки торговца каштанами меня не подхватили. – Эй, кто-нибудь, позовите лекаря! – крикнул он, и народ вокруг засуетился.
Одета я была не роскошно, но вполне прилично, так что производила впечатление особы, которая может отблагодарить незнакомцев за услуги и оплатить помощь медика. К нему меня доставили почти сразу – привели, поддерживая под руки, чтобы не упала снова. Лекарь оказался степенным мужчиной, который по возрасту годился мне в отцы и отчего-то сразу вызвал безотчетное доверие. Выпроводив провожатых за дверь, он поинтересовался симптомами и задал несколько вопросов. Затем пощелкал языком и внезапно широко улыбнулся.
– Ничего страшного с вами не происходит, госпожа. С моей женой такое тоже случалось, когда она ждала первенца. Со вторым-то ребенком должно быть полегче.
– Что вы… – нахмурилась я. – Ребенок? Но как… откуда?
– Уж это вам лучше знать, – развел руками собеседник.
– И вы уверены, что не ошибаетесь?
– Пока все признаки указывают на мою правоту. Но, если все будет хорошо, в дальнейшем вы и без меня справитесь. Отыщите только хорошую повитуху.
Я растерянно поморгала, пытаясь осознать услышанное. Повитуха, первенец… Мне ведь всего лишь стало дурно из-за сильного запаха! Разве может такая мелочь указывать на столь серьезное обстоятельство? Хотя… имелись ведь и другие признаки. Просто мне было не до того, вот и не обратила внимания, не сопоставила с тем, что слышала в замке де Россо от экономки. А сейчас, когда лекарь спросил, тут же вспомнила…
– Вижу, поздравлений вы не ждете, – заметил лекарь. – Ну-ну, не волнуйтесь! Все женщины через такое проходят, а кто-то и весьма часто, м-да. Так уж природа задумала. Разве в силах мы с нею спорить?
Кто бы мог подумать, что желание Ортензии де Россо, чтобы у нее появился правнук, исполнится? Так поздно и так не вовремя! Я чувствовала себя ошеломленной и раздавленной новостью, которая вознесла бы меня на седьмое небо, не случись того злополучного выстрела в королевском саду. Еще вчера мне казалось, что я смогу справиться, постепенно отыщу для себя место в мире – поселюсь в одной из обителей либо останусь у Микелы в качестве помощницы по дому или приемной дочери, ведь своих детей супругам боги не дали. Но тогда я не сомневалась, что отвечаю лишь за собственную судьбу, а сейчас… сейчас…
– От тошноты помогает имбирь, – добавил врач. – А вообще, климат у нас хороший, что тоже пойдет вам на пользу. Солнечных дней куда больше, чем пасмурных.
С моих губ сорвался горький смешок. В самом деле, откуда моему собеседнику знать, что в жизни его случайной пациентки с недавнего времени все дни стали сумрачными?
Расплатившись с врачом и людьми, которые ради меня временно оставили свои дела на ярмарке, я вернулась в дом Микелы. К моему облегчению, чай из лепестков роз она допила сама, а мне оставила щедрую порцию поленты[1], которая, к счастью, неприятных ощущений не вызвала. Однако кусочек свежего имбиря я на всякий случай все-таки сжевала.
Мне предстояло подумать, что делать дальше. Ситуация усугублялась тем, что посоветоваться было не с кем. Приютившая меня женщина казалась хорошим человеком. Возможно, она даже обрадовалась бы, услышав, что в скором времени под крышей ее дома зазвучит детский смех. Но что скажет ее муж, еще не вернувшийся из дальнего плавания? Что скажут соседи, чье мнение имеет для нее немалое значение? Если кто-то усомнится в том, что я вдова, как можно будет доказать обратное? Ведь у меня даже обручального кольца не осталось, да и никаких других украшений, кроме найденного в замке амулета хальфданки, я с собой не взяла.
В обитель с маленьким ребенком не примут, особенно если родится мальчик. Одна я могла хоть на что-то рассчитывать, но теперь все во много раз усложнилось. И все же следовало найти выход, и поскорее, пока со стороны моя беременность еще не заметна.
«Может быть, все-таки рассказать Микеле? – подумала я, бросив взгляд на хлопотавшую по дому хозяйку. – Но, не посоветовавшись с супругом, она все равно ничего не решит окончательно. А то еще спросит, почему бы мне теперь, когда выяснилось, что я не бездетна, не отправиться на поклон к родственникам покойного мужа? И что я на это отвечу?»
