Но сейчас, читая эти строки, ты уже знаешь, как я поступил. Я выбрал долг и родных. Я не сумел уберечь от гибели ни твою мать, ни Сигрун, но надеюсь, что ты не повторишь моих ошибок.
Ее сожгли в городе Риент. Толпа собралась посмотреть на костер, и его величество с супругой тоже наблюдали, как умирала девушка, которую я любил и предал. Та самая последняя казнь по обвинению в колдовстве, которая вошла в учебники истории. Ты наверняка о ней знаешь, ведь я распорядился, чтобы мой сын получил наилучшее образование. Надеюсь, ты научился думать самостоятельно и делать собственные выводы. На смену прошлому приходит будущее, и мне хочется верить, что оно лучше того времени, в которое выпало жить мне самому.
После смерти невесты я превратился в бледную тень. Ненавидел себя и не мог видеть свою мать. Лишь ты, сам того не зная, служил для меня утешением. Будь у нас с Сигрун сын или дочь, ты был бы не один в этом мире. Но я так и не прикоснулся к ней, ожидая свадьбы.
После казни Сигрун я думал, что в моей жизни больше ничего не изменится, но однажды мне велели срочно прибыть в королевский дворец. Меня встретил король Сильвано, на лице которого я увидел безмерную тревогу. Когда нас оставили наедине, он рассказал мне о ее причине.
В то время, когда Сигрун попала в лапы охотников на колдуний, королева Доротея ожидала ребенка. Не первенца, ведь их сын Арнальдо примерно твой ровесник, но не менее желанного ребенка. Она хотела произвести на свет девочку, такую же красивую, как и сама. На казни Доротея присутствовала уже беременной – лекари потом это подтвердили. Думаю, если бы она раньше узнала о беременности, не согласилась бы идти с супругом на казнь в Риенте.
Как королеве и мечталось, у нее родилась девочка. Самая красивая, как восторженно заявляли придворные. Принцесса обещала стать прекрасной девушкой, если бы не странные обстоятельства, которые дали о себе знать, как только она начала говорить. Повышенный интерес к колдовству – о нем болтали суеверные слуги. А еще чужое имя, которое она назвала однажды, указав на себя пальчиком.
„Меня зовут Сигрун“. Не могу представить ужас венценосных родителей, которые это услышали. Поначалу они хорошенько допросили прислугу, предположив, что кто-то мог ненароком поведать малышке о казни, но слуги отпирались. А принцесса начала рассказывать про Хальфдан так, словно лично бывала там. И про Альмарис…
Порывшись в королевской библиотеке, отыскали книгу о северном колдовстве. Сказочную, однако наводящую на некоторые мысли. В ней говорилось, что хальфданские колдуны и колдуньи в момент смертельной опасности, когда душа отделяется от тела, могут настолько сильно пожелать, чтобы их жизнь продолжилась, что душа не отлетает к небесам, а переселяется в кого-то, кому предстоит появиться на свет.
Так и произошло. Душа Сигрун обрела приют и снова родилась в теле принцессы. Внешне девочка походила на мать, но в душе была хальфданкой, к которой постепенно возвращалась память о предыдущей жизни.
Перепуганная королевская чета не находила себе места. Какая ирония судьбы! Душа казненной перешла к дочери того, кто подписал указ о казни!
Король Сильвано и королева Доротея больше всего боялись того, что в девочке проявятся способности к колдовству. Они приняли решение растить ее не в столице, а подальше от досужих сплетен, вездесущих ушей и любопытных глаз придворных. Заявив, что у малышки слабое здоровье, спрятали ее в доме среди леса, но понимали, что вечно такая жизнь продолжаться не может.
Тем временем наладились отношения с Хальфданом, и, посоветовавшись, родители надумали отправить дочь туда. С семейной парой – опекунами, которые стали бы для девочки приемной семьей и воспитали ее как собственное дитя. Обставить отъезд решили так, чтобы принцессу считали умершей. Король с королевой находились в столице. В условленный час наемники подожгли дом в лесу. Слуг убили, чтобы впоследствии никто не проболтался.
Королевскую дочь должны были немедленно забрать из леса и отвезти в Хальфдан те самые опекуны. Но что-то пошло не по плану. То ли лошадь по дороге захромала, то ли семейная пара приболела в пути. Они задержались, а к моменту, когда прибыли на место, девочки там не оказалось.
Официально принцессу признали погибшей во время пожара. По всей стране объявили траур. Тогда я еще ничего не знал, а услышав новость, остался равнодушным, как и почти ко всему, что происходило в мире.
Позже королевской тайной службе удалось выйти на след принцессы. Выяснилось, что некие сердобольные люди, проезжавшие мимо леса, нашли ее и отправили на воспитание в обитель. А еще – что она ничего о себе не помнит.
Та супружеская пара, которая собиралась взять девочку, уже уехала в Хальфдан, а искать новых доверенных людей, готовых навсегда покинуть страну, после объявленного траура казалось рискованным. Король и королева пришли к выводу, что потеря памяти стала благом для их дочери, и решили обратиться за советом к тому, кто знал и любил Сигрун при жизни, то есть ко мне. Рассказав правду, они разделили со мной тайну и ответственность, и я поверил им.
Вместе мы решили, что пока оставим все как есть. Пускай девочка растет в отдаленной от Лиарнесса обители. Может быть, со временем она вовсе не станет колдуньей, ведь у нее тело не хальфданки, а уроженки нашей страны. Но упускать ее из виду нельзя, о дальнейшей судьбе принцессы следует позаботиться. Обитель подыскивает воспитанницам мужей, так почему бы не договориться о будущем браке заранее? Решение напрашивалось само собой. У меня рос сын, который впоследствии мог жениться на девушке и хоть немного загладить мою вину перед Сигрун.
Я написал эти два письма. С настоятельницей обители связывался тоже я. Заплатил ей и попросил, чтобы твою будущую невесту не показывали другим мужчинам.
Теперь вы уже женаты. Если ты читаешь мое письмо, значит, что-то случилось. К Лилиан вернулась память? Или колдовской дар все же проявился? В любом случае я прошу тебя позаботиться о ней. А в крайнем случае, если потребуется, показать письмо Арнальдо – а также второй лист бумаги, который найдешь в этом конверте. Он подписан его родителями и подтверждает каждое мое слово. Наследник престола не знает, что его сестра жива, ведь мы поклялись
