Полагаю, так и произошло. Если способности хальфданской девушки Сигрун перешли к принцессе, тебе нужно попытаться понять и смириться с этим. И, оказавшись в том же положении, в каком когда-то был я, принять другое решение.
Мое здоровье все хуже, так что едва ли я доживу до твоей свадьбы. Однако мне почему-то кажется, что даже с душой Сигрун маленькая Лили – новый человек. Ведь у нее появились свой опыт и собственные суждения, которые прибавились к тем качествам, что уже имелись в момент появления на свет.
Возможно, тебе нелегко осознавать, что твоей жене даны такие силы, которых нет у тебя. Но знай, сын мой, что тебе доступно другое волшебство – любовь. Она сильнее сословных предрассудков, козней врагов и любых сомнений, что могут поселиться в твоем сердце. И, если ты действительно всей душой полюбишь эту девочку, не отпускай ее. Заботься о ней, оберегай и защищай, как величайшее сокровище в мире.
Ты обещаешь?»
Глава 47
Себастьян не знал, сколько прошло времени. В комнате стояла тишина. Герцог сидел за столом, сжимая в руке отцовское письмо. Пытался понять, свыкнуться с тем, как много он не знал о своем отце Арманде де Россо, королевской семье и собственной жене.
Теперь ему стали понятны загадочные слова гианы. Дух природы, она знала все. И о том, что человеческая жизнь может оказаться не первой, и о том, что его отец жил дальше, потеряв обеих женщин, которых любил.
Вот только жил он недолго и несчастливо.
Встрепенувшись, герцог де Россо посмотрел в окно, за которым сгущались вечерние сумерки. Нужно найти Лилиан! Теперь он, кажется, знал, где ее искать.
Послышался торопливый стук в дверь, и в комнату заглянула одна из горничных.
– Ваша светлость, в замке пожар! – воскликнула она. – Прошу вас, поспешите! Скорее же!
Себастьян бросился за ней. Горничная побежала по лестнице вниз, в одно из отдаленных подсобных помещений. Но, несмотря на ее слова, особой суеты в коридорах герцог не заметил.
– И это вы называете пожаром? – скептически осведомился де Россо, глядя на тлеющие на каменном полу гусиные перья и сухие осенние листья.
– Ох, я так испугалась, ваша светлость, так испугалась, когда увидела, что отсюда валит дым! – запричитала девушка. – У страха глаза велики! Наверняка все это Луиджи устроил, мелкий негодник!
– Впредь попрошу не беспокоить меня по таким пустякам, – произнес герцог, морщась от запаха жженых перьев. Не зря именно с помощью этого запаха потерявших сознание людей приводили в чувство. – Тут вы и сами можете разобраться, а доложить следовало не мне, а экономке.
– Простите… – опустила глаза горничная, заливаясь краской.
Герцог направился в комнату поверенного. Миновал коридоры, лестницы. И… замер на пороге, увидев лежащую на полу Ортензию де Россо. В руке она сжимала письмо, которое Себастьян второпях оставил на столе. Когда внук кинулся к бабушке, ее ресницы слегка дрогнули.
Жива!
Старую герцогиню перенесли в спальню, переодели в ночную рубашку. Слугу отправили за лекарем. Герцог, в такие минуты особенно остро чувствовавший собственное бессилие, сидел у постели больной.
– Ты ведь останешься со мной?.. – слабым голосом спросила она, когда внук коснулся ее пальцев. Бабушка всегда казалась ему крепкой, несгибаемой. Она вырастила его, железной рукой управляла большим хозяйством. Но, видимо, потрясение, вызванное письмом, оказалось слишком сильным. Историю с пожаром тоже выдумала Ортензия – подослала молоденькую горничную, чтобы заставить внука отлучиться, а в это время заглянуть в бумаги, которые тот изучал в комнате поверенного.
– Я останусь, – склонившись к бабушке, ответил Себастьян. – Не волнуйся. Конечно же я буду рядом.
– Уехал?! Что значит – уехал?.. – вспыхнула Виенна, получив известие, что герцог де Россо отбыл из столицы в свой родовой замок. А ведь накануне она посылала к нему слугу, предлагала встретиться. Себастьян ей отказал.
– Слышал, он повсюду разослал людей, чтобы они искали его супругу, – проговорил Валерио Манчини, который и принес эту новость. Главный придворный сплетник всегда знал все обо всех. Но о том, почему Лилиан уехала, ему было неизвестно, а рассказывать баронесса де Кастеллано не собиралась.
– Убирайся! – приказала она, и Манчини, пожав плечами, скрылся.
Неужели все пропало? Неужели ее план выдать королевского бастарда за дитя герцога провалился? И все из-за безродной девки, которая, даже отсутствуя, ей мешала!
– Если не выйду замуж, я не хочу этого ребенка, не хочу, не хочу! – в ярости выкрикнула баронесса, швырнув попавшуюся под горячую руку вазу в зеркало. По стеклу разбежались трещины. Во все стороны брызнули осколки.
У порога раздался громкий вскрик.
– А ты что тут делаешь? – бросила Виенна, увидев Иларию. Впрочем, не слишком удивилась. Опальная фаворитка почти не отходила от баронессы де Кастеллано, прицепилась к ней, как плющ. Неужто действительно считала ее лучшей подругой? И простила за то, что Виенна увела у нее короля Арнальдо?
Только такое ничтожество, как Илария де Коста, могло безропотно проглотить подобную обиду!
– Я не ослышалась? – спросила бывшая фаворитка, подходя ближе. Осколки хрустнули под каблуками туфель. – Ты ждешь ребенка?
– Ты ведь никому не скажешь? – вскинулась баронесса.
– А мне поверят? – горько усмехнулась собеседница. – Скажут, что выдумываю из зависти. И… ты в самом деле его не хочешь?
– С чего бы мне его хотеть? – фыркнула Виенна.
– Тогда… – волнуясь, произнесла Илария. Ее голос вдруг стал заискивающим, а взгляд почти застенчивым. – Может быть, ты отдашь его мне?
– Что?!
– Я воспитаю его как своего. У меня есть средства, ты же знаешь… Я бы могла уехать и поселиться подальше от столицы. Пусть люди думают, что я вдова.
– Глупости! – расхохоталась баронесса. – Что это ты придумала? Сейчас притворяешься паинькой, а затем станешь шантажировать меня этим выродком! А может, не только меня, но и его величество? Думаешь, испугавшись, что о бастарде накануне королевской помолвки узнают все, он снова возьмет тебя в свою постель?
– Так бы поступила ты, – побледнев, ответила бывшая фаворитка. – Но не я. Мне просто хочется…
