Какой она окажется?..
Я думала, что ехать придется всю ночь, однако карета остановилась. Мой молчаливый спутник сообщил, что мы прибыли на постоялый двор, где останемся ночевать. Прежде мне никогда не приходилось бывать в таких местах, так что я с любопытством рассматривала неказистое строение в два этажа с короткой трубой, из которой поднимался дым. Коней отправили на конюшню, а меня по узкой темной лестнице провели в тесную комнатку под самой крышей. Поверенный спросил, не голодна ли я, на что я ответила, что поужинала в обители. Удовлетворившись ответом, он ушел, посоветовав беречь свечи и наутро быть готовой к продолжению пути. Закрыв дверь на ненадежный по виду крючок, я переоделась в ночную рубашку и, погасив свет, юркнула под одеяло, надеясь, что в помещении нет мышей, крыс или насекомых.
Заснуть получилось не сразу. За стеной в коридоре слышались шаги, по соседству, в комнате, где расположились другие постояльцы, звенели голоса. Я вертелась с боку на бок, то натягивала тонкое одеяло на плечи и пыталась спрятаться в нем, как делала в детстве, то порывалась сбросить его на пол. Темнота казалась почти живой. Крохотное оконце заросло паутиной и практически не пропускало лунного света. Я знала, что нужно поспать хоть немного, чтобы на следующий день чувствовать себя отдохнувшей, но провалилась в сон гораздо позже, чем легла – тогда, когда стихли все шумы. Хорошо хоть, что мои недавние опасения не оправдались, и никто «бегающий» или «ползающий» не потревожил во сне.
В обители обычно вставали рано, так что утренний подъем не застал меня врасплох. К моменту появления в моей комнате поверенного (имя его, к своему стыду, успела забыть) я оделась и умылась холодной водой из стоящего на прикроватном столике кувшина над стоящим тут же небольшим тазом. Уборная, как и следовало ожидать, находилась во дворе, а завтракали мы в общем зале. Нам подали зажаренную до хруста яичницу, щедрые ломти непропеченного хлеба и остывший чай.
А дальше продолжилась дорога. Отодвинув занавеску, я наблюдала, как менялся пейзаж, становясь из привычно-знакомого неуловимо-другим. Мимо проплывали возделанные поля и виноградники, на которых работали просто и бедно одетые люди. Затем их сменили казавшиеся бесконечными зеленые луга и шумные речушки, а вдалеке уже виднелась полоса высоких гор. Иногда мне хотелось, чтобы карета остановилась и можно было поближе рассмотреть то или иное место, размять ноги, освежиться прохладной водой. Но я не осмеливалась просить своего хмурого спутника оказать мне такую милость.
Удивительно, но через некоторое время он заговорил со мной сам.
– Почему вы не спрашиваете, далеко ли еще ехать? – поинтересовался поверенный хриплым после долгого молчания голосом.
– Сколько бы ни было, нам все равно нужно проделать этот путь, – отозвалась я.
– Терпеливая девушка… Я-то ожидал от вас неизбежных капризов. Хотя, если вспомнить, где вы росли…
– Я не привыкла капризничать, господин.
– Оно и видно. Но, думаю, у вас накопилось много вопросов, верно? Спрашивайте же!
Я недоверчиво взглянула на спутника. Можно спрашивать обо всем? В самом деле?
– Куда мы едем?
– В родовой замок герцога де Россо. – Он назвал фамилию, которую я уже видела на бумагах, когда их подписывала.
– Та церемония, что прошла в обители, действительно считается заключением брака? – решилась уточнить у мужчины. – Значит, меня уже можно считать замужней женщиной? Или…
– Пока не совсем, – хмыкнул собеседник. – Видите ли, бумаг и брачных клятв недостаточно. Требуется кое-что еще.
– Что же?
– Только обещайте, что не станете рыдать, охать и ахать, – с некоторой опаской произнес он, посмотрев в мою сторону.
– Обещаю, – не без тревожного чувства согласилась с его условием.
– Надобна консуммация брака. Окончательное его завершение. Но тут уж вам придется дождаться встречи с герцогом. Проведете с ним первую ночь с соблюдением всех надлежащих обрядов и по-настоящему сможете именоваться замужней. Ведь известно же – если у супругов нет близких отношений, это повод для развода.
– Для развода? – переспросила я, догадавшись, что поверенный говорил о том же, о чем и сестра Николина, только не с медицинской, а с законодательной точки зрения. Непонятным оставалось только, какие обряды он имел в виду. – И что же происходит с разведенными женщинами? Ведь жить с мужьями они не могут.
– Слышал, что раньше подобные происшествия считали позором. Но сейчас, когда представительниц вашего пола не хватает, разведенные женщины снова могут считаться невестами. И питать надежду, что с другим благоверным им повезет больше. А те, которые больше не желают выходить замуж, могут уйти в обитель вроде той, откуда я вас забрал. Однако, думаю, не всех туда принимают.
– Развод может быть дан только по этой причине?
– Есть и другие, но там все сложнее. Уж слишком вы загорелись этим вопросом! Неужели, не став женой, задумались о разводе?
– Просто любопытно, – смешалась я, придя к выводу, что лучше пока столь щекотливую тему не затрагивать. – Скажите, а герцог живет один? Или с родителями?
– Родителей давно нет в живых. Но у него есть бабушка. Мой вам совет – пока у вас есть время, молитесь, чтобы ей понравиться.
– Что? – заморгала я. – Она так сурова? И что будет, если я не придусь ей по вкусу?
– Лучше не спрашивайте.
Спутник задремал или сделал вид, что задремал, а я отвернулась и уставилась в окно, обдумывая все, что услышала.
Не откладывать задуманное надолго – этим правилом Виенна руководствовалась неизменно. Никаких срочных дел, которые нельзя было бы отложить, в ближайшее время у нее не имелось, так что следовало поспешить собраться и поскорее отправиться в дорогу. Как любопытно посмотреть на выражение лица Себастьяна, когда она сделает ему сюрприз и появится на его пороге!
Баронесса, довольная беседой с королем Арнальдо, наблюдала, как камеристка собирает ее багаж, то и дело поторапливая ленивую неумеху. И где в наше время найти хорошую прислугу – послушную, вышколенную и расторопную? Слуги! Вот кого стоило бы сжигать на кострах! Но с такой внешностью девицу вряд ли примут за колдунью. Всем известно, что те были на диво хороши собой, ведь дурнушками их любовники-демоны
